В след за луной

Кук Линда

– Вас, наверное, интересует, почему вы до сих пор живы? Люди, держащие Паэна, грубо развернули его, так что он оказался лицом к лицу с Адамом Молеоном. Он стоял в окружении четырех телохранителей, и проскочить мимо них было невозможно - они перегородили собой всю улицу.

– Попробуйте догадаться, почему вы до сих пор живы, - снова обратился к нему Молеон.

Если Молеон находился здесь в окружении большого числа вооруженных слуг, то дом, где он поселился, наверняка был где-то рядом. Он должен найти способ предупредить Джоанну, прежде чем стражники снова набросятся на него. За своей спиной Паэн услышал, как Матье проковылял

вперед и встал рядом с ним.

– Вы можете дать мне слово, что не закричите и не разбудите весь город, если я выну кляп?
– обратился к нему Молеон.

Паэн смотрел мимо него на очертания домов, проступавшие за светом факелов. В одном из них, совсем близко, могла находиться Джоанна...

Молеон вздохнул:

– Вижу, вы не хотите давать никаких обещаний. В таком случае мне придется говорить самому. Мадам Джоанна сейчас лежит в постели в доме виноторговца, который находится на этой самой улице не более чем в пятидесяти шагах за моей спиной. В доме нет никого, кроме нескольких вооруженных охранников и моей жены Агнес...
– Молеон помолчал.
– У вас такой взгляд, словно вы готовы меня придушить, даже несмотря на связанные руки. Послушайте меня, Паэн. Мадам Джоанна в добром здравии, хотя и чувствует себя несколько подавленной после того, что ей довелось сегодня услышать. Надеюсь, со временем она сумеет справиться со своим горем и забыть о том, что перед тем, как жениться на ней, вы вспороли живот Ольтеру Мальби.

Взгляд Паэна переметнулся на людей, стоявших позади Молеона. Если этот человек и дальше будет тратить время на болтовню, ему может повезти и он прорвется мимо них. Правда, рот его был заткнут кляпом, но он мог ударить плечом в дверь или по закрытым ставням на окне и таким образом разбудить весь дом. Но какой именно?

Молеон подал знак, и охранники снова толкнули Паэна в жидкую грязь, покрывавшую переулок.

– Похоже, - произнес Адам, - вы пропустили мои слова мимо ушей, пытаясь отыскать мое жилище. Но выслушать меня вам все равно придется, и притом внимательно, не то я начну сожалеть о том, что взял на себя труд прийти сюда, чтобы побеседовать с вами и сообщить вам нечто такое, о чем вы даже еще не догадываетесь и о чем эти люди знать не должны.
– Резким жестом Молеон приказал стражникам оставить их одних.

Пнув напоследок Паэна в плечо, люди Молеона оставили его лежать на мостовой и оттащили Матье в глубину переулка, подальше от того дома, который их хозяин занял после падения города..

При свете далеких факелов Паэн увидел, как в руке Молеона блеснула сталь кинжала - оружия милосердия, которым обычно добивали поверженного врага.

– А теперь слушайте меня внимательно и не пытайтесь на меня напасть. Если вы осмелитесь сделать хоть шаг в мою сторону, ваша жизнь окончится прямо здесь и сейчас, и когда ваша тень достигнет врат ада, его хранители сообщат вам нечто такое, что будет терзать вашу душу до скончания века как, впрочем, и мою тоже.

Молеон нагнулся и поднес кинжал к горлу Паэна. Тот закрыл глаза и в отчаянии воззвал ко всем святым, которые способны были его услышать: "Пожалуйста, не дайте этому безумцу выжить, чтобы причинить вред Джоанне, Не дайте ему..."

– Я бы счел справедливым, если бы уже к утру моя тень оказалась в аду. Но вам, Паэн из Рошмарена, предстоит куда более долгий путь, и я советую вам меня выслушать, не то вы отправитесь в ад этой же ночью.

Когда Молеон

приблизился к нему, занеся кинжал для рокового удара, у Паэна еще оставалась надежда уцелеть. Если в самый последний момент он успеет отвести голову в сторону, чтобы нож сначала скользнул по черепу, где рана наверняка окажется неглубокой... Если ему удастся подняться на ноги и броситься к дому, вынудив стражников закричать прежде, чем они собьют его с ног, это может послужить предостережением для Джоанны.

Молеон слегка отодвинул кинжал от его горла.

– Как я уже сказал, ваша жена находится в спальне в доме виноторговца, всего в пятидесяти шагах отсюда. Она последовала в наш дом по собственной воле и сидела с нами за одним столом, а моя жена.., моя Агнес принесла ей меда, чтобы ей легче было заснуть.
– Голос Молеона стал хриплым.
– Агнес всегда заботилась о страждущих и приготовила точно такое же питье для старого Хьюго Мерко, чтобы помочь ему справиться с горем, вызванным вестью об исчезновении Джоанны.
– Рука, державшая кинжал, чуть дрогнула.
– Вскоре после этого, той же ночью, старик скончался.

Тело Паэна содрогалось в отчаянной попытке подняться - даже несмотря на кинжал Молеона - и бежать к этому дому смерти, чтобы заставить Джоанну очнуться от ее последнего сна...

Молеон поставил свой сапог на спину Паэна, прижав его к земле, и тот снова ощутил возле яростно пульсирующей жилки на шее лезвие кинжала.

– Можете мне не верить, если вам угодно, но я ничего не знал о смерти старика, кроме того, о чем знали все его соседи, - что он был старым и дряхлым, к тому же подавлен горем из-за смерти племянницы. Но сегодня вечером...

Кинжал снова шевельнулся возле горла Паэна.

– Сегодня вечером, - дрожащим от волнения голосом продолжал Молеон, Агнес достала кувшин с медом, который возила с собой в седельной сумке, и предложила Джоанне выпить вместе с ней. А я.., я незаметно для нее переставил кубки.

Из глубины переулка до них донесся какой-то звук. Он стих на мгновение и затем раздался снова, устремляясь мимо них все дальше в ночь. То была арфа. Кто-то с томительной неспешностью перебирал струны, и звуки постепенно складывались в мелодию - мелодию, которая когда-то плыла в воздухе над переполненным, пропахшим элем залом Нантского трактира. Тогда ее пел молодой менестрель - он был слишком пьян, чтобы удержать инструмент на коленях.

Хрип, вырвавшийся из горла Паэна, мало походил на человеческий. Молеон убрал кинжал, и теперь холодное лезвие уже не давило ему на шею.

– Если я срежу кляп, вы сможете говорить шепотом. Но если вы повысите голос, чтобы ее спугнуть, я убью вас - быстро и без всякого сожаления.

Молеон разрезал ткань, удерживающую кляп, и Паэн выплюнул его изо рта, однако руки его все еще были связаны.

– Песня, - проскрежетал он через силу.
– Та самая песня, которую он пел...

– Кто?

Голос Молеона словно вобрал в себя всю боль, которую Паэн испытывал несколько мгновений назад.

– Арфист, - шепотом ответил Паэн.
– Человек, который привез золото Меркадье, чтобы тот подстроил смерть Джоанны Мерко. Это его песня. Я сам слышал, как он пел ее в Алете, но лишь позднее понял, что именно он и был тем посредником.

Молеон побледнел как смерть и принялся вертеть в руках кинжал. На какой-то миг Паэну показалось, что Адам собирается пустить его в ход против себя самого.