В союзе с Аристотелем
Шрифт:
— Юра, о каком это попе вы говорили? Не о том ли, о котором мы договорились молчать?
— Что вы! Тот — сектант, а это — поп. Я Володьке скороговорку о попе рассказал. Он запурхался, ну я и рассмеялся, — шепотом признался мальчишка.
Учительница всплеснула руками:
— Какие могут быть скороговорки на уроке?! Я не понимаю тебя. Вчера ты совершил честный, благородный поступок, а сегодня опять срываешь занятия. Как же так?.. Ты дождешься, что я тебе в самом деле надеру уши и безо всяких записок родителям.
—
— Почему это?
— Потому, что дурные желания надо сдерживать.
— Запомнил? А почему ты не запомнил, что в классе нужно соблюдать дисциплину?
— Я и это помню. — Юрка поднял опущенную голову. — Но я, честное слово, не хотел поднимать шума, Галина Владимировна.
— Ну ладно, иди садись на место. Да, прошу ни о чем таком Катю не расспрашивать. Никаких каверзных вопросов. Понимаешь? Чтобы она успокоилась.
Юрка понимающе кивнул и радостно серьезный вернулся в класс.
Валерка обернулся и шепотом спросил:
— Что она тебе говорила?
— Чтобы ты сидел и не поворачивался, — ответил Юрка, отклоняя рукой Валеркину голову. — Я тебя не знаю.
В перерыв Галина Владимировна подозвала Катю к столу и, окруженная ребятами, стала выяснять, что девочка помнит из того материала, который проходили в классе еще при ней. Катя многое перезабыла. Учительница задумалась и, когда начался урок, спросила учеников, кто желал бы помочь Кате, оставаясь ненадолго после занятий. Обычно на дополнительную работу с кем-нибудь Галина Владимировна назначала одного-двух ребят или сама помогала, поэтому такое обращение к классу было неожиданным. После короткого раздумья поднялось рук восемь.
— Хорошо, — сказала учительница. — Те, кто поднял руки, задержитесь.
И урок начался.
Когда отзвенел последний звонок, к учительскому столу подошли десять человек. Среди них — Валерка с Юркой. Валерка поднимал руку, а Юрка нет, но решил не отставать от друга. К тому же он чувствовал к Катьке какой-то особый интерес.
— А теперь из вас выберем двоих, — сказала Галина Владимировна.
— Нет, мы все.
— Что вы, ребята. Это, конечно, приятно, что помощников много, но как же вдесятером можно что-либо объяснить Кате? Мы ее просто собьем с толку.
— Не собьем, Галина Владимировна!
— Нельзя, ребята. Двое-трое — это другое дело, а все… — И учительница пожала плечами.
Ребята вздохнули: да, их было многовато.
— Я предлагаю Теренина и Нелю Баеву. Остальным придется разойтись по домам.
— Галина Владимировна, ну тогда мы сядем на задние парты и будем только наблюдать, молчком.
— Давайте убирайтесь! — сказал Юрка.
— Сам ты убирайся!
— Давай-давай! — подзадоривал Гайворонский.
— Ну хорошо, не спорьте, садитесь на задние парты, — согласилась учительница.
Ребята кинулись в конец класса, расселись и замерли.
Первая задача была про сад, где росла тысяча фруктовых деревьев, среди них — столько-то яблонь; груш на столько-то меньше; остальные вишни; сколько чего было в саду.
Галина Владимировна сидела за своим столом, трое учеников разместились за первой партой. Валерке часто приходилось помогать, поэтому он знал, с чего начать эту помощь и как продолжать, чтобы и явно не подсказывать, но и не темнить. Пока первая парта колдовала над фруктовыми деревьями, задние уже расправились с ними и шушукались. Юрка вдруг пересел ближе и поманил остальных, так что, когда «главные учителя» разобрались, сколько чего было в саду, задние парты были пустыми.
Из школы Юрка, Валерка, Катя и Неля вышли вместе. Баева жила неподалеку, и метров сто ей было по пути с ребятами.
— Я чувствую, что Катя еще не скоро нас догонит, — заметила Баева. — Потому что болезнь не просто прогулы, а гораздо хуже.
— Скоро, — сказал Юрка.
— Нет, я чувствую, что не скоро.
— А ты больше ничего не чувствуешь? — спросил Юрка.
Уловив что-то недоброе в его тоне, Неля посмотрела на Юрку внимательно и настороженно.
— А что еще?
— А что я тебя тресну!
— За что?
— За попа.
— Нет уж, без твоей затрещины обойдусь. — И Неля перебежала дорогу.
— Ничего, Катьк, догонишь. Меня-то в два счета. Не знаю, как Валерку, а меня — у-у!.. Да если я еще сдам чуть-чуть, так совсем.
— Чудак. Зачем сдавать-то? — Катя непонимающе и с еле заметной улыбкой посмотрела на Юрку.
— Нет, я, конечно, не нарочно. Ну, а вдруг так получится?
Добираться до дому можно было двумя путями: во-первых, по одной из улиц и затем огородами; во-вторых, по железнодорожной линии и затем на свою улицу. Мальчишки пошли было улицей, но вдруг вдали Юрка увидел знакомую фигуру трясуна, двигавшуюся навстречу, и торопливо утянул друзей в переулок, который вел к железнодорожной линии. Мальчишка почувствовал, как Кате будет неприятно и, может быть, даже страшно увидеть этого убогого человека, который, разумеется, сразу напомнит ей и старуху нищенку, и хождение по вагонам, и наверняка еще что-нибудь темное, не известное пока им, мальчишкам. И потом, Кате просто нелегко будет перелезать через несколько заборов и петлять по огородам.
Юрка, балансируя раскинутыми руками, семенил по одному рельсу, Валерка — по другому. Катя шла сбоку, по тропинке.
Юрке хотелось многое узнать от девочки, но все эти вопросы были явно каверзными, каковых Галина Владимировна просила не задавать. Но в каверзности одного из вопросов мальчишка усомнился и после некоторого колебания задал его:
— Катьк, а та бабка рядом с вами живет?
— Нет, в городе.
Юрка остановился и свистнул. Катя посмотрела на него.
— Мы же ее однажды видели в вашем огороде.