В стране чудес
Шрифт:
Путники вошли в пустынный город. Вокруг них поднимались высокие фасады с резными арками и монументальными дверями. Сквозь открытые двери, створы которых были уничтожены временем, можно было видеть обширные залы, носившие следы былого великолепия. Во многих местах
обширные кучи мусора, покрытые густою, роскошною растительностью, указывали место базаров и непрочных построек нищеты.
Но вот, среди темной зелени манговых и других деревьев снова показались ряды мрачных арок,
высокие, резные фронтоны и длинные колоннады величественных дворцов. Нигде природа
Проходя по мощенным улицам, наши путники испытывали чувство тихой грусти, какой не вызывают голые и печальные развалины: здесь солнце,
скользя между ветвями, придавало теплый и мягкий оттенок этой смеси зелени и обделанных камней. По тропам, скрытым листвой, беглецы про-
шли к небольшим прудам, окруженным портиками и отражавшим высокие каменные шпицы великолепных храмов.
Эти священные здания, построенные исключительно из камня, избежали общего разрушения.
Их мраморные ступени носили еще многочисленные следы ног, попиравших их, а на алтарях бесстрастно царили идолы, перед которыми некогда
повергалась ниц набожная толпа. Некоторые из храмов отличались необыкновенной роскошью, и в нишах их блестели еще золотые и серебряные сосуды.
Мали задумал сначала расположиться на ночь в одном из храмов, но дети горели желанием посмотреть волшебный царский дворец.
— Хорошо,— сказал старый заклинатель змей,— пойдемте во дворец, я и сам не прочь видеть великолепие жилища царей Амбы, о котором сохранилось столько преданий.
Дворец стоял на вершине холма, в самой середине узкой долины. К нему, возвышаясь над прудом, вела вокруг холма дорога со ступенями, высеченными в скале. На уступах расположено было несколько ворот, защищавших когда-то эту дорогу,
но теперь они стояли открытые настежь. Когда наши путники приблизились ко входу с монументальной аркой, Миана внезапно вскрикнул:
— Смотрите, смотрите, — дворец обитаем!
И в самом деле, к великому ужасу смелых посетителей, множество голов показались в амбразурах, повидимому, среди таинственных защитников
царило большое волнение, поднялась беготня, казалось, что они занимают места для битвы, — и вскоре террасы и окна дворца наполнились народом.
Испуганные путешественники стремительно повернули назад, как вдруг услышали продолжительное — „гу! гу!", —тотчас же повторенное тысячами хриплых голосов. Гануман, сидевший на плече хозяина, ответил таким же криком.
— Это обезьяны-лангуры! — вскричал Миана.
— Очень возможно, — сказал Мали,— что это в самом деле лангуры, расположившиеся в пустом дворце. Однако, нам не следует рисковать.
— А эти обезьяны опасны?— спросил Андре.
— Нет, саиб, — ответил Мали, — это добрые и безобидные животные, но когда их много, они не боятся врагов. Вы знаете, конечно, что они живут
племенами, повинуясь одному начальнику, который ими предводительствует и управляет. Когда место, в котором они живут, перестает давать им доста-
точно средств к жизни, они целым племенем переселяются в другое место, сражаются с племенами, более слабыми, и прогоняют их. Племя, которое живет во дворце, вероятно, владеет им с тех пор, как люди оставили его, сады питают их плодами. Обезьяны, вообще, любят занимать оставлен-
ные жилища. Во всяком случае, нам лучше отказаться от осмотра дворца: обезьяны вряд ли пустят нас туда.
— Я придумал нечто, — сказал Миана после недолгого раздумья. —Хоть я и умею дрессировать обезьян, но этих так скоро не выучишь. Зато Гануман понимает, что я говорю ему, — мы это видели сегодня утром. Так вот, я пошлю его одного к лангурам, он объяснит им, что мы хорошие люди и не сделаем им зла, и они нас пустят.
— Все это очень остроумно,— возразил Мали,— но я сомневаюсь, чтобы Гануману удалось так легко объяснить им наши намерения.
— Не знаю, что он скажет своим сородичам,— сказал Миана, немножко обиженный, — но я уверен, что его поймут.
— Попытайся, увидим, — сказал старик.
Миана посадил перед собою обезьяну, и глядя ей прямо в глаза, стал с нею тихо говорить. Затем, поднявшись, он показал ей на своих товарищей, потом на обезьян на стене и, хлопнув ладонями, крикнул ей: — „Иди!"
Гануман постоял немного, посмотрел своими умными глазами на Мали и Андре, как бы упрекая их за недоверие, и затем, не колеблясь, побежал
ко входу во дворец. Обезьяны, сначала с любопытством смотревшие на посланника, огромной толпой выбежали к нему на встречу на крыльцо.
Наши путники услышали крики и как бы брань, походившую на шум людской толпы, затем обезьяны вместе с Гануманом скрылись во дворце.
Прошло несколько минут. Миагіа начал уже беспокоиться об участи своего любимца, но вдруг снова поднялся шум, и толпа обезьян опять по-
явилась. Вскоре Гануман прибежал назад в сопровождении двух больших обезьян, которые застенчиво остановились на половине дороги, сделав
несколько прыжков, он ловко перевернулся два раза, что Мианой было истолковано следующим образом: — нам можно войти.
Мали усмехнулся, увидав такое доверие мальчика к обезьяне, и сказал:
— В таком случае идем! Но смотрите, будьте благоразумны!— и три путника пошли за Гануманом ко дворцу. При их приближении обезьяны
сторонились, не обнаруживая ни боязни, ни враждебных намерений. Друзья наши твердым шагом вошли в двери и очутились на обширном дворе
по истине чудесного вида. С трех сторон простирались длинные правильные фасады строгой архитектуры, между тем как четвертая сторона была
прикрыта мраморной террасой с сооружениями необычайной красоты. Два из них принадлежат к лучшим произведениям искусства во всем мире:
одно — зал, образуемый ста яшмовыми колоннами, поддерживающими золотой потолок, другое — прекрасный портал из мозаики, получивший на-
звание „Чудесных ворот". Обширное крыльцо ведет на эту террасу из первого двора, который наши путники перешли с Гануманом в сопровождении толпы кривлявшихся обезьян.