В стране драконов и сказочных птиц
Шрифт:
Хотя мы были на Галапагосах не так уж давно, с тех пор многое там изменилось к лучшему. Людей там живет по-прежнему мало, но они получили школу, больницу и даже узенькую полоску - аэродром. Каждую неделю на острова прибывает судно, которое перевозит и туристов. Фонд Чарлза Дарвина, находящийся в Брюсселе, и Зоологическое общество 1860 года во Франкфурте собрали значительные денежные средства, чтобы сделать возможной работу ученых всего мира в этой естественной лаборатории эволюции. На Галапагосы послан уполномоченный по охране природы, который находится там постоянно и призван следить, чтобы строго выполнялись принятые эквадорским правительством законы по охране уникального уголка природы и его животного мира. Этим, надо думать, гарантировано его дальнейшее существование, и Галапагосские острова с их совершенно особым миром живых существ станут в обозримом будущем одним из интереснейших заповедников мира, куда потянется множество людей.
Когда самка соблаговолит сделать выбор, самец шумно встречает ее. Он извлекает из своего горлового пузыря, благодаря быстрым движениям клюва над ним, хриплые приветственные аккорды. Хотя для человеческого уха эта музыка неприятна, самку она, по-видимому, восхищает. Сколько бы ни старались самцы по соседству хвастаться своим великолепием в надежде переманить даму, она остается верной выбранному партнеру. Даже прямое нападение завистливого соперника ничего не может изменить. Пара держится заодно и защищает гнездо.
Когда я увидел первого фрегата, величественно кружившего высоко в небе у побережья Эквадора, я и не предполагал, что на Галапагосских островах смогу запросто погладить птицу, да еще сидящую на гнезде. На островах нет наземных хищников, поэтому птицы здесь не знают страха и перед человеком. При насиживании партнеры регулярно сменяют друг друга. Ни на миг кладка не остается без присмотра.
Птицы и рыбы холодного течения
Холодное морское течение, которое идет вдоль западного побережья Южной Америки на протяжении свыше 3500 километров, впервые описал и исследовал немецкий естествоиспытатель Александр Гумбольдт. Течения в океане возникают благодаря вращению Земли и постоянно дующим ветрам. И другие факторы содействуют тому, чтобы холодные воды из глубин поднимались к поверхности. Разница температур воды внутри течения и в окружающем океане достигает 6- 10 градусов Цельсия. Сильно охлажденная зона имеет ширину всего 180-220 километров, однако ее воздействие на климат сказывается даже на расстоянии до двух тысяч километров. Поскольку холодная вода растворяет больше кислорода, чем теплая, в пределах Перуанского течения (Гумбольдтова) пышно развивается планктон. Это мельчайшие растительные и животные организмы, свободно дрейфующие в воде. Обмен веществ бесчисленных планктонных видов обеспечивается и высоким содержанием минеральных солей у которые выносятся из океанских глубин вместе с холодной водой. Подсчитано, что ежегодно здесь образуется около миллиарда тонн живой массы. Это невообразимое количество планктона поедают не менее бесчисленные у перуанских берегов мелкие рыбки - анчоусы. Спасаясь от постоянной угрозы нападения снизу хищных рыб, они держатся так близко к поверхности, что становятся легкой добычей птиц. Считают, что ежегодно около 20 миллионов тонн анчоусов идет на прокорм крылатых рыбаков.
Пустынное, высохшее и лишенное растительности побережье Перу - ландшафт унылый и безжизненный. Какая противоположность в сравнении с бьющим через край богатством жизни в океане! Изобилие корма в водах Перуанского течения привлекло сюда огромные стаи бакланов, пеликанов, олуш, крачек, водорезов и, конечно же, чаек. Они гнездятся на скалистых островах в 30-50 километрах от побережья. Гнезда птицы устраивают на таком расстоянии, чтобы, даже вытянув шею, нельзя было дотянуться до соседа клювом. Этологи называют это дистанцией клевка.
К западу от перуанского побережья лежит цепь небольших островов, омываемая холодным течением. Это птичьи крепости, так как высадиться на берег среди обрывистых скал и рифов крайне трудно, да и, кроме того, уже столетия, как проводится строгая охрана скалистых островов. На них гнездятся миллионы бакланов, олуш и пеликанов, экскременты которых - гуано - являются ценнейшим естественным удобрением.
Когда мы ехали по Панамериканскому шоссе, тянущемуся вдоль всего западного побережья материка с севера на юг, на территории Перу нас окружала безжизненная пустыня. Виной тому Перуанское течение, отбирающее у материка всю влагу.
Наслоения экскрементов птиц, так называемого гуано, к началу их промышленной разработки достигали в толщину 75 метров. На одном квадратном километре залегало приблизительно 2 миллиона тонн высококачественного естественного удобрения. Почти 35 миллионов птиц, съедающие ежедневно 1000 тонн рыбы, наваливают горы помета. Цифры настолько фантастические, что их трудно вообразить. Около 85 процентов гуано дают бакланы, на долю олуш приходится процентов 10 и около 5 процентов - заслуга пеликанов. Доля других видов в производстве гуано ничтожна.
В этой зоне пустынь постоянные пассаты сдувают с гор мелкий песок и засыпают им бесчисленные изгибы шоссе. На очистку дороги для проезда транспорта каждый год приходится тратить огромные суммы. Ежедневно на шоссе выходят колонны рабочих, чтобы освобождать его от песчаных заносов.
Уже древние жители Перу, инки, задолго до прихода европейцев знали, каким ценным удобрением для полей является старый, превратившийся в камень птичий помет. Свободная разработка гуано и даже просто посещение островов непосвященными были запрещены под страхом смерти. Добывать со скал приносящий плодородие помет можно было только по поручению государства, которому во времена инков принадлежало все, включая и общественное сельское хозяйство. Когда немецкий биохимик Юстус Либих (между прочим друг Александра Гумбольдта) в 1840 году впервые произвел анализ гуано, то он установил, что это органическое вещество в 33 раза эффективнее самого лучшего навоза. Нигде в мире не имелось ничего подобного, да еще в таком изобилии. Уже в 1856 году было вывезено 50 000 тонн, а с 1956 года добывалось почти по 330 000 тонн гуано ежегодно.
Раньше работа шла в течение всего года, сейчас птицам предоставляют полный покой на время гнездового периода. Солидная доля богатства Перу создана за счет птичьего помета. До первой мировой войны большая часть гуано экспортировалась, но затем перуанцы стали применять его и у себя в стране. Результат поразительный: в то время как в Египте, ранее занимавшем одно из первых мест по производству хлопка, с гектара в год собирали по 70 килограммов хлопка, в Перу на скудных, искусственно орошаемых пустынных почвах смогли получить в пять раз более высокие урожаи! А с удобренных гуано овощных полей здесь собирают по три урожая в год. И все это дары Перуанского течения: оно содействует неслыханному размножению планктона, за счет которого живут анчоусы, а эти маленькие рыбки обеспечивают существование птиц. А уже гуано птиц дарует людям обильные урожаи полей и садов.
Ни кустика, ни травинки на берегу, зато в водах холодного течения кипит жизнь, обеспечивающая рыб и птиц невообразимым изобилием пищи. Круглый год живут на островах птицы - поставщики гуано, вылетая отсюда кормиться в кишащих рыбой водах. Беспрерывно взмывают в воздух и возвращаются тучи птиц.
Птичьи колонии на островах, омываемых Перуанским течением, и прежде всего три острова Чинча, находятся под строгим контролем перуанского правительства. Добыча гуано упорядочена, ни в коем случае не разрешается выбирать больше естественного пополнения. Для проведения киносъемки требовалось получить специальное разрешение, так как в гнездовой период на острова не пускают ни одного иностранца. Успехом ташей работы мы всецело обязаны Институту Гумбольдтхауз в Лима-Мирафлорес. Его организаторы - доктор Кепке с супругой - очень помогли консультациями многим экспедициям. Институт стал и нашей базой. С его помощью удалось установить необходимые контакты с соответствующими органами перуанских властей. Нам было нужно не только специальное разрешение Companfa Admi-nistradora del Guano, которая со времен своего создания в 1909 году держит под постоянным контролем все птичьи острова. Большая часть побережья была запретной военной зоной, и нам требовалось представить убедительные доказательства, что все наше объемистое кино-, фото- и звукозаписывающее оборудование никак не служит целям шпионажа. Наконец, в декабре, когда гнездование миллионов птиц было уже в полном разгаре, маленькое рыбацкое судно доставило нас с пышущего жаром пустынного берега материка на Чинча-Сентро, к грандиознейшему птичьему поселению у перуанского побережья. Уже сам переезд стал волнующим событием. Весь час пути мы постоянно видели над, морем гигантские, растянувшиеся на километры стаи бакланов и пеликанов.