В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Том 3, часть 4
Шрифт:
– Именно… Ты знал, что он предал вас? – похоже, Лиргамир полностью овладел собой, даже мокрые волосы, будто уже высохли и лежали надо лбом как надо, никакой отчаянной взъерошенности, нет, снова только красивая небрежность, как и во всём его облике.
– Он? Не может быть…
– Может… Я удивляюсь другому, что он здесь, – хмурясь, проговорил Лиргамир, будто сам с собой. – Ведь какая уверенная сволочь… И почему он здесь, вот это тоже интересно. Не думаю, что случайно…
…Конечно, не случайно. Я хотел видеть, как этому снежному барсу охотник всадит копьё в бок, как он будет корчиться, как будет извиваться, кусать древко, тщетно пытаясь
О, это было сладко наблюдать, как Вито распинал его. Правда немного смазало, как решительно он согласился на всё, что угодно, на любую жертву, любое бесчестье в отношении себя, только бы не коснулись Тани, только бы отдали эти несчастные клапаны, от которых, оказывается, зависела её жизнь сейчас. Это удивительным образом подняло его в моих глазах, как бы мне ни хотелось поглумиться и сказать, что педик всегда рад зад подставить, но я видел, что не только меня, но и остальных, кто был с Вито, странным образом тронула эта его готовность пожертвовать всем ради неё. Признаться, я не ожидал, что такой вот, лощёный красавец, может быть совершеннейшим дворовым босяком ради этой вздорной Тани… совершенно это не вязалось с тем, как он выглядит, как ведёт себя, как говорит, вообще с ним, и что я слышал о нём, это не вязалось.
Впрочем, и с Таней много чего не вязалось.
И очень приятно было видеть, как Вито всё же переломил ему хребет, и что с ним сделалось, и как выглядел Платон, мой поверженный соперник, рогатый муж, и шьотярвский егерь Преображенский, каким-то странным образом встроившийся в их компанию. И даже то, что он не узнал меня, мне было на руку, я смотрел на них, упиваясь своей местью им, сильным и великолепным, а я такой мелкий и незамеченный даже причинил им всем столько боли. Этим троим и самой Тане.
Её я не видел. Но я увижу, я ещё упьюсь своей местью вполне. Всё впереди…
А сейчас я видел, как они прошли в вестибюль и нашли там… Марка Миреновича, он тут тоже оказался удивительным образом, и какая-то видная женщина, я мог только догадываться, что это мать Тани и Платона, потому что Платон вообще-то был очень похож на неё, Таня же другая. Она вообще другая. И мне теперь не терпелось увидеть её…
…Если бы я знала, что этот красивый большеглазый юноша так интересуется Таней, я бы позвала его посмотреть на неё. Что называется, полюбоваться, что стало с её хвалёной красотой.
Да, я пришла взять материал. Конечно, я не готовилась к этому заранее, Боже упаси, я давно забыла о Танином существовании. Ну, почти забыла, потому что ею всё время тыкали с экрана телевизора, то она смотрела на меня из модных журналов, которые я всегда любила листать, а потом и вовсе стала героиней шоу «Рок и мода» с Володей Книжником, которого почему-то стали звать Ленин… С Володей.
Я бы не смотрела. Я бы наплевала, давно уже отболело то, что было тогда. Надо сказать, я насладилась вполне той местью, той пляской, завистливой ненависти, которая получилась такой великолепной. Правда меня всё же, что называется, поймали, но тоже ведь по моей глупости, нечего было болтать Володе. С тех пор я научилась держать чувства при себе.
После
Я была на хорошем счету, молодых и перспективных ценят высоко. Мы с эмбриологами, действительно, экспериментировали с зародышами, с клонированием в том числе. Пока не слишком успешно. Мне всё время приходило в голову, что для создания человека необходима мелочь, та самая «частица Бога», что вдыхает жизнь во всё, а мы ею, конечно, не владели.
Впрочем, я гнала эти мысли, это было так глупо и провинциально, попахивало религиозным мракобесием, что я даже себе не признавалась в их существовании, ведь тогда пришлось бы задумываться слишком о многом, а слова «грех» не было и не могло быть в моём лексиконе.
И так я очень хорошо жила эти годы, зарабатывая большие деньги, я даже могла купить квартиру, правда, в ближнем городке-спутнике Москвы, но и это большое дело.
И вдруг стало известно, что наш босс имеет совершенно определённую цель. Не просто ребёнок из пробирки для себя, но ребёнок определённых качеств. Он объявил нам задачу, спросив, возможно ли скрестить клетки Тани Олейник и его, чтобы получился её ребёнок как бы от него. Когда его спросили напрямую, почему просто не жениться на ней и не делать это обычным способом, он ответил, оно я уже знала ответ на этот вопрос: Таня бесплодна, и сам Виктор Викторович тоже был бесплоден, получить ребёнка он мог только с помощью ЭКО и весьма неприятных процедур для себя тоже. А жениться ради этого на такой как Таня… кому это надо? Тройная морока.
От него материал мы получили давно, но от Тани никак не удавалось. Очень странно, но купить её яйцеклетки оказалось невозможно: мало того, что она всегда была беспросветной советской дурой, так ещё и муж у неё оказался из таких же, кто считал, что торговать детьми безнравственно. Господи, на пороге новое тысячелетие, а они о нравственности. Эта Таня, которую выгнали бы из школы за распущенность, которая устроила форменный бордель в Кировских развалинах, и теперь была замужем за богатым московским мальчиком и открыто встречалась совершенно с другим, вот эта… будет говорить нам о нравственности и отказываться от честной сделки?
Меня это так разозлило, что я предложила Виктору Викторовичу просто похитить её, ну и… клетки взять. Он долго на меня смотрел.
– Тогда проще убить.
– Яйцеклетки погибнут.
– Но вы же мне обещаете клон… – и он испытующе пронзил взглядом начальника нашей лаборатории.
К счастью, наш начальник нашёл в себе достаточно смелости сказать, что теоретически всё это возможно, но до сих пор нам не удалось это сделать.
– Возможно, именно потому, что клетки были мертвы, Виктор Викторович. Нужны живые клетки… И потом, всё же клон – это не то, то вам нужно, ведь так? Вы хотите ребёнка. Своего, но от этой женщины. Это означает только вариант ЭКО. И нам нужны её яйцеклетки.