В свободном полете
Шрифт:
— Как? — вскипаю я.
— Ну, ты знаешь. Этот твой взгляд. Как будто ты выше всего этого. И не могу сказать, что это не так, но… — Пауза. — Признаться, Сара, сомневаюсь, что говорю тебе нечто новое, но ты готовишь отвратительный кофе.
— И поэтому ты не взяла меня на работу? Потому что я плохо готовлю кофе?
— Нет. Вовсе нет. Ты слишком хороша для того, чтобы подавать кофе. Ты заслуживаешь большего, Сара. — Прижимает руки к своей надутой груди: фальшивый жест участия. — Я действительно искренне так считаю. — И роняет руки. (Это лживая демонстрация сочувствия? Ну нет, довольно.) — Искренне надеюсь, что это не отразится на наших отношениях, — продолжает она,
С этими словами Принцесса отодвигается, предоставляя мне возможность полностью осознать степень ее доверия. И вопреки здравому смыслу я краснею от неприкрытой лести и ощущаю легкое возбуждение.
— Да? — Я все еще настороже. — Но чем книжка?
Принцесса всплескивает ручками:
— Да все о том же. «Мальчик взрослеет», полагаю. — Угу. Не путайте с «Девочка взрослеет». Совсем другой жанр. — Называется «Гидеон», — добавляет она.
Сглатываю комок и стараюсь держать себя в руках. Но даже если на моем лице отразилось изумление, Принцесса его не заметила. Она сняла трубку телефона и набрала номер, нетерпеливо постукивая по столу своим изящным французским маникюром.
— Кристал? — спрашивает Принцесса. — Помнишь рукопись, которую я велела тебе положить в нижний ящик стола? — Поворачивается в кресле и, наклонившись, продолжает, понизив голос: — Я передумала. Мы дадим ее Саре. — Положив трубку, оборачивается ко мне. — Итак. — Ослепительная улыбка. — Кажется, я должна тебе деньги?
Она выдает мне двести долларов в конверте. Рукопись укладывает в коробку, заворачивает в бумагу и засовывает в пакет из «Блумингдейла». Протягиваю руку за пакетом, но Принцесса медлит, прикидывая что-то.
— Ты сейчас в центр, да?
— Да, — осторожно подтверждаю я.
— Прекрасно. — Она сует руку под стол и достает еще один пакет. — Не забросишь это по пути в «Блумингдейл»? Шейла из отдела «Дэнком» дала мне ночной крем «Резолюшн» для сухой кожи, хотя прекрасно знает, что я пользуюсь только кремом для нормальной. Если скажешь, что ты от меня, она поймет, о чем идет речь.
— Ты серьезно? — Я оторопела. — «Блумингдейл» совсем в другой стороне.
— Ой, Сара, ты говоришь так, будто он в другом районе. Всего пара кварталов. — Заталкивает маленький пакет в большой и протягивает наконец мне. — Спасибо, куколка, я очень признательна тебе. Завтра пришлю к тебе посыльного.
В ярости вырываю пакет у нее из рук. Если мне отчасти и польстило то, что Принцесса считает меня достойной большего, чем должность личного ассистента, сейчас это чувство исчезает.
Решительно выхожу в коридор и жду лифта. Двери открываются. Здоровенный мужчина в светлом костюме вопросительно смотрит на меня.
— Вниз? — спрашивает он.
— Не-а, — качаю головой. — Вверх.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? Вообще-то если в голосе Лори появляются предостерегающие нотки, следует понять, что я вторгаюсь в опасную зону. Но в этот раз мой разум молчит.
— Уверена.
— О'кей. — Она напряженно всматривается в страницы рукописи, лежащие на крышке копировальной машины. — Я нажимаю «Копировать».
— Отлично. — Пожимаю плечами. —
И Лори делает это. Машина проглатывает первую страницу. И вскоре маленькая темная комнатка превращается в симфонию огней и электронного урчания. Отворачиваюсь — я не в силах смотреть на это. Лори улыбается:
— Должно быть, приятно чувствовать себя плохой девочкой.
— А то, — беззастенчиво лгу я.
Глава 17
В следующий вторник в четыре утра сижу за компьютером в пижамных штанах и любимом джемпере из «Брауна». Стол завален останками джунглей Амазонки — как минимум несколько деревьев пошли на производство этих разрозненных листов рукописи и поспешных критических заметок. Растравляя еще больше рану гибнущей экологии Земли, использую несколько банок диетической колы в качестве одноразовых пепельниц.
Первые лучи рассвета пробиваются сквозь рейки жалюзи. А я спешу, делаю еще глоток содовой, вдыхая очередную дозу никотина и стараясь не обращать внимания на тяжелеющие веки.
Со времен колледжа я не работала всю ночь напролет. Есть в этом что-то невероятно романтичное. Словно мне вновь восемнадцать, и, уставшая, но решительная, побитая, но не сломленная, я встречаю новый день так, будто он принадлежит только мне.
Разумеется, я не по своей воле провела всю ночь в трудах. До официального выхода «Гидеона» осталось три дня, и Принцесса настаивает, чтобы моя рецензия появилась сегодня, не позднее девяти утра. К шести я заканчиваю статью. Но к тому моменту я слишком устала, чтобы мыслить ясно. Я уже встретила рассвет и имею право вздремнуть. Ставлю будильник на 7.30 и забираюсь под одеяло. Через мгновение я погружаюсь в сладкие грезы; в них фигурируют такие вдохновенные слова, как «профессиональный», «добротный» и «оригинальное построение сюжета».
К восьми утра считаю себя достаточно посвежевшей, чтобы допечатать последние фразы. Усаживаюсь за компьютер, включаю его и с удивлением обнаруживаю, что пришло письмо. Что еще более странно, без обратного адреса.
Доброжелатель считает, что вас может заинтересовать эта статья. Совет друга: сматывайся! Мое имя в последнем абзаце!
Открываю.
А затем леденящий кровь крик застревает у меня в горле.
На первой странице — информация о приобретении «Гидеона». Новые детали в развитии скандала в среде сценаристов Академии и официальное сообщение о том, что почтенная независимая кинокомпания Нью-Йорка объявила о своем банкротстве. Выше текста — фотография босса Лори, демонстративно и ослепительно улыбающегося в камеру. С открытым от ужаса ртом читаю его заявление, хотя, признаюсь, испытываю мимолетную гордость, когда он пишет, что считает книгу профессиональной, добротной, с оригинально построенным сюжетом.
Добираюсь до последнего абзаца. Желудок сводит судорога. Меня предупредили, но все же, я оказалась не готова. Увидеть полное имя Лори и ее должность. Жирным шрифтом.
Потрясенная, я не могу пошевелиться. Колеблюсь, посылать ли свою рецензию Принцессе. Но нет, я не хочу, чтобы она так или иначе связывала мое имя с этой книгой. Выключаю компьютер и закуриваю свою последнюю сигарету.
Убеждаю себя, что если до полудня не поступит информация от Принцессы, могу считать себя в безопасности. Между мной и Лори нельзя обнаружить никакой связи. Лори могла иным путем раздобыть эту книгу. Она знала о ней задолго до того, как книга попала к Принцессе. Я готова подтвердить это — хотя лучше не надо. Нет никаких причин — абсолютно никаких — подозревать, что именно я передала эту проклятую рукопись.