В тени человека
Шрифт:
После двух уроков, преподанных Майком, Фиган твердо усвоил неписаный закон обезьяньего этикета — не устраивать шумных демонстрирований угроз в присутствии взрослых самцов. Однажды мы видели, как Фиган, не получивший ни одного банана, долго смотрел на Майка, который на его глазах съел огромную гроздь. От досады он раскачивался взад-вперед, но потом вскочил и стремглав побежал по тропе в лес, громко скуля и хныча — совсем как разобидевшийся ребенок. Метров через сто он остановился возле высокого дерева с корявым толстым стволом и множеством воздушных корней. Его плач перешел в пронзительные учащенные уханья, он подпрыгнул, ухватился обеими руками за воздушный корень и принялся изо всех сил колотить ногами по стволу, выбивая ими отчаянную дробь: де-дум, де-дум, де-дум. Потом все стихло, и через некоторое
Но даже Фиган, несмотря на свое умение избежать наказания, все же, как и всякий подросток, получал иногда взбучки от старших. Другим же его сверстникам, менее хитроумным, чем он, доставалось гораздо чаще. Почему же все-таки подростки отдавали явное предпочтение компании взрослых самцов? Объяснить это хотя бы отчасти поможет тот факт, что в большинстве случаев агрессивные инциденты между юнцами и старшими по рангу заканчивались необычайно быстро, в особенности если подросток был почти детенышем, и завершались, как правило, дружеским прикосновением недавнего экзекутора к пострадавшему. Для многих подростков эта форма примирения была совершенно необходима.
Как-то раз Голиаф яростно набросился на Эвереда только за то, что тот не успел предусмотрительно отбежать в сторону, когда самец начал демонстрировать свою силу. Бедному юнцу здорово досталось: Голиаф до крови покусал подростка и вырвал изрядное количество шерсти. И все же Эверед, громко вскрикивая, побрел вслед за уходящим Голиафом. Пройдя несколько шагов, Голиаф сел, и Эверед начал крадучись приближаться к нему. Страх перед взрослым самцом был настолько велик, что подросток несколько раз останавливался в нерешительности и поворачивал назад. Но потребность в успокоительном прикосновении оказалась сильнее страха, и Эверед, продолжая визжать, подошел совсем близко к Голиафу, подставил зад и склонился к самой земле. Тогда Голиаф протянул руку и начал гладить Эвереда по спине, вопли подростка становились все глуше, минуты через полторы перешли в хныканье и наконец совсем смолкли. Лишь после этого Голиаф убрал руку со спины Эвереда.
К сожалению, искусственные подкормки на территории нашего лагеря значительно увеличивали соперничество между животными. В лесу же взрослые самцы вели себя не столь агрессивно, и подростки чувствовали себя в их компании более непринужденно. Каждый подросток прекрасно знал свое место: он не принимал участия в длительной процедуре взаимного обыскивания, любимом занятии взрослых, а сидел в сторонке и в одиночестве чистил свою шерсть. Не рвался он вперед и когда взрослые самцы, облюбовав дерево, приступали к кормежке: он старался держаться на почтительном расстоянии и даже выбирал для себя, как правило, какое-нибудь соседнее дерево. И уж, конечно, подросток спешил убраться с дороги взрослых самцов, когда те начинали демонстрировать свою мощь при виде источника пищи, и терпеливо ждал, пока все не успокоятся. Тем не менее подрастающие самцы составляли неотъемлемую часть группы самцов — они многому учились от старших собратьев, постоянно наблюдая за их поведением и подражая им.
Если подрастающая самка многому учится от матери и, ухаживая за младшими в семье, приобретает навыки, которые пригодятся ей в дальнейшем, молодые самцы не находят в семье постоянного примера для подражания. Роль отца, то есть взрослого самца, постоянно связанного с семьей, остается по существу незанятой. Именно поэтому подрастающий самец рано или поздно уходит от матери, чтобы быть в обществе взрослых самцов.
Иногда, особенно на первых порах, подросток может почувствовать себя слишком скованно в компании старших по рангу, тогда он снова возвращается к матери или же вообще отделяется от группы и в течение какого-то времени бродит в одиночестве. Почти все подростки, за которыми мы вели наблюдения, вдруг на несколько часов или даже дней выпадали из поля зрения. Это «устранение», по крайней мере в некоторых случаях, было вполне намеренным — подрастающие самцы шимпанзе специально искали одиночества.
Однажды я наблюдала за большой группой самцов и самок, в составе которой был и восьмилетний Фиган. В течение часа он оставался вместе со всеми, но в тот момент, когда группа взобралась на дерево кормиться, отделился от нее и побрел прочь. Вскоре он тоже залез на дерево, подкрепился фигами, но минут через двадцать соскочил на землю и пустился в путь, продолжая все дальше уходить от группы. На следующий день он по-прежнему в одиночестве забрел к нам на станцию подкормки и лишь к вечеру присоединился к Фло и Фифи.
Между тринадцатью и пятнадцатью годами подрастающие юнцы постепенно приобретают статус взрослых самцов и стремятся занять подобающее место в доминантной иерархии. Мы внимательно следили за несколькими молодыми самцами, вступившими в этот критический возраст, и особенно пристально — за ровесниками, Фабеном и Пепе. Оба подростка начали частенько демонстрировать свою силу не только друг перед другом, но и перед взрослыми самцами низшего ранга. Демонстрирования угрозы, очевидно, представляют собой адаптивную форму поведения, которая позволяет животному добиться главенствующего положения в группе. Как уже отмечалось, в подобных ситуациях поведение животного может отличаться крайней необузданностью и агрессивностью. Так, например, молодой самец в эти минуты способен угрожать взрослому животному, к которому он в другое время испытывает глубочайшее почтение. Даже те из самцов, которые занимают достаточно высокое положение в табели о рангах, иногда спешат убраться прочь, завидев разбушевавшегося юнца. Самцы же, стоящие на нижних ступенях иерархической лестницы, то и дело подвергаются угрозам со стороны претендента на более высокий ранг. Успехи укрепляют веру подростка в свои силы, его демонстрации становятся еще более дикими и впечатляющими, и характер взаимоотношений в стаде постепенно изменяется в пользу молодого самца. В самом деле, чем необузданнее будут угрозы, тем скорее он сможет занять достойное место в иерархии взрослых.
Но завоеванные позиции необходимо еще и удержать: и Пепе и Фабен теперь, не задумываясь, вступали в драку, если им угрожал кто-нибудь из самцов низшего ранга. Они стали принимать участие во взаимных обыскиваниях, выбирая для этого Рудольфа, Лики или Дэвида Седобородого, так как среди высших по рангу самцов эти трое отличались наиболее спокойным нравом. Теперь подростки приходили в лагерь вместе со взрослыми самцами, ухаживали за привлекательными самками, впадали в неистовство при виде источника пищи — словом, делали все то, что и их старшие собратья. Период ученичества закончился. Отныне продвижение по иерархической лестнице будет зависеть скорее от способностей и решительности индивидуума, чем от его физических качеств.
У самок отрочество также начинается примерно в семилетнем возрасте. В это время отмечаются первые признаки наступающей половой зрелости — весьма незначительное и нерегулярное набухание половой кожи. Пройдет еще два с лишним года, прежде чем молодая самка начнет менструировать, а взрослые самцы — проявлять к ней интерес. Пока же ей приходится быть очень осмотрительной во взаимоотношениях с другими членами сообщества; она должна опасаться не только взрослых самцов, но и более сильных самцов-подростков и ни на минуту не забывать о взрослых самках, проявляя к ним должное уважение. Ей осмеливаются угрожать даже некоторые детеныши, если их мамаши занимают достаточно высокое положение в стадной иерархии.
У Фифи и после вступления в подростковый возраст сохранились прежние хорошие отношения с матерью. Она продолжала бродить вслед за Фло по лесам, спать возле нее, ухаживать за четырехлетним Флинтом. Фло по-прежнему спешила на выручку, если дочери угрожала опасность, а иногда и Фифи приходила на помощь своей старой матери. Лишь в одном мамаша Фло изменила себе — она уже не так добродушно, как раньше, относилась к попыткам дочери разделить с ней еду. Подобные дружеские отношения среди шимпанзе мы наблюдали крайне редко. Была еще одна семья, где мать и подрастающая дочь всегда передвигались вместе, как Фло и Фифи. Но на этом сходство кончалось — отношения между двумя самками были совершенно иными: они никогда не выручали друг друга в критических ситуациях, а дочь явно испытывала страх перед матерью. Единственное совместное занятие, которому они охотно предавались, было обыскивание друг друга.