В тени человека
Шрифт:
Самка-подросток с еще большим интересом, чем прежде, относится к младенцам и маленьким детенышам. Она нянчит малыша, переносит его на небольшие расстояния, играет с ним, приводит в порядок его шерстку, внимательно следит за его благополучием.
Однажды Пуч, которой было в то время лет восемь, взяла на руки шестимесячного шимпанзе, забралась вместе с ним на дерево и принялась выискивать у него в шерсти. Дул легкий ветерок, веера пальмовых листьев шуршали и покачивались. Я заметила, что малыш внимательно смотрит через плечо своей няньки на равномерно колышащуюся ветку. Улучив момент, когда ветка оказалась совсем рядом, озорник выскользнул из рук Пуч и ухватился за листья — ветка согнулась под его тяжестью и отклонилась к стволу. Когда Пуч сообразила, что произошло, ее лицо исказила широкая гримаса ужаса. Пуч торопливо соскользнула с дерева и вскарабкалась на соседнюю пальму, откуда можно было дотянуться до ветки с висящим младенцем. Она схватила его и прижала к себе, хотя отважный путешественник отнюдь не был напуган, а скорее наоборот — доволен своим воздушным приключением. Тем не менее Пуч не разжимала объятий, и постепенно выражение испуга исчезло с ее лица.
Примерно через год после вступления в подростковый период у молодых самок наблюдается большее по размерам набухание половой кожи. Взрослые самцы по-прежнему не проявляют к подрастающим самкам никакого интереса, зато детеныши мужского пола начинают усиленно ухаживать за ними. Те охотно откликаются на ухаживания поклонников — при их приближении подставляют зад и пригибаются к земле. Одна молодая самка буквально оттащила Флинта от своей подружки и пригнулась к земле, привлекая его внимание.
Еще через год наконец наступает день, когда у молодой самки половая кожа набухает настолько, что ею начинают интересоваться взрослые самцы. Обычно это происходит в девятилетнем возрасте. Я хорошо помню, как Пуч впервые почувствовала себя взрослой. Однажды она пришла в лагерь с сильно набухшей и покрасневшей половой кожей. Самцы по очереди подходили к ней, распушив шерсть, раскачивали ветки, переступали с ноги на ногу и поднимали вверх плечи. Способ ухаживания по существу представляет собой демонстрирование каких-то элементов угрозы. Пуч непрерывно вскрикивала и хотела было убежать, но самцы пустились вслед за ней, причем их угрозы становились все более свирепыми. Тогда Пуч повернулась к ним и, не переставая визжать, пригнулась к земле. Было совершенно очевидно, что роль взрослой самки не пришлась ей по душе и она не испытывала ничего, кроме ужаса и страха. На следующее утро Пуч выглядела более уравновешенной и, хотя она по-прежнему кричала всякий раз, когда взрослые самцы приближались к ней, тем не менее гораздо спокойнее относилась к их ухаживаниям.
У Фифи превращение во взрослую самку прошло несколько иначе. Она не только не испытывала ужаса Пуч, но, напротив, первая подходила к самцам. Когда же набухание и покраснение половой кожи вдруг исчезло, Фифи долго не могла к этому привыкнуть. Она была в полном недоумении, почему самцы потеряли к ней интерес.
Правда, дня через два Фифи смирилась с собственной непривлекательностью и перестала приставать к самцам. Зато спустя месяц мы все покатывались со смеху, глядя на Фифи: молодая самка постоянно трогала рукой набухшую половую кожу, словно боялась, что она куда-то исчезнет.
В течение следующего года Фифи развилась во вполне взрослую самку. В дни набухания половой кожи она проявляла большую активность и сама подстерегала самцов возле станции подкормки. Тем более удивительно было то, что Фифи крайне неохотно подпускала своих братьев Фабена и Фигана, а всякие заигрывания малыша Флинта пресекала тотчас же, хотя раньше, в подростковом периоде, вполне терпимо относилась к ухаживаниям младшего братца.
Однажды набухание половой кожи у Фло и Фифи появилось почти одновременно. Для самцов настали ужасные дни. Примерно в течение недели мать и дочь ходили в сопровождении большой группы самцов. Каждый раз, когда один из них начинал ухаживать за матерью, Фифи и Флинт тотчас подбегали и пытались оттолкнуть его, после чего Фифи сама принимала соответствующую позу.
И наоборот, всякий раз, когда кто-нибудь из самцов пробовал ухаживать за дочерью, Фло и Флинт старались помешать этому, после чего сама Фло охотно предлагала свои услуги.
Ни разу в течение всех этих дней мы не видели, чтобы Фабен или Фиган предпринимали какие-нибудь попытки обладать матерью, хотя они постоянно находились рядом с Фло. Точно так же и Эверед никогда не пытался ухаживать за своей матерью Олли.
Ни одна из девяти молодых самок, за развитием которых мы особенно внимательно следили, не забеременела раньше чем через два года после первого набухания половой кожи. То же самое справедливо и для особей, живущих в неволе. Какие физиологические механизмы лежат в основе этого явления, пока не известно. Одно можно совершенно определенно сказать — такая отсрочка, безусловно, выгодна для молодой самки: в девять лет она еще не нашла своего места в сообществе шимпанзе, а организм ее недостаточно сформировался и окреп, чтобы вынести дополнительные тяготы, связанные с рождением детеныша.
14. В мире взрослых
Мы часто не замечаем того момента, когда скованность и угловатость отрочества уступают место уверенности в себе, свойственной юности. Между тем эти изменения, незаметные на первый взгляд, происходят в течение многих месяцев, и вот в один прекрасный день родители с изумлением узнают, что их ребенок стал совсем взрослым. Точно так же обстоят дела и у шимпанзе.
…Стоял жаркий летний день 1966 года. Я наблюдала за семейством старушки Марины и вдруг поняла, что недавний подросток Пепе вырос и превратился в прекрасного зрелого самца с красивой блестящей шерстью и мощно развитой мускулатурой. Я невольно залюбовалась его движениями, когда он схватил короткую толстую палку и принялся орудовать ею, расчищая вход в гнездо земляных пчел. Обе самки — старая Марина и младшая сестрица Пепе Мифф — стояли рядом. Все трое, казалось, совсем не замечали яростного жужжания пчел, и лишь малыш Мерлин, вскарабкавшись па дерево, наблюдал с безопасного расстояния за своими родственниками, которые с завидной смелостью опустошали гнездо.
Вот Пепе отложил в сторону палку и пропустил вперед мать. Марина засунула руку внутрь гнезда и извлекла оттуда душистые заполненные медом соты. Пепе тотчас отломил кусок для себя и вместе с матерью принялся жевать лакомое блюдо. Мифф не принимала участия в пиршестве, она почти вплотную придвинулась к матери и брату и, не сводя глаз, следила, как исчезают пахучие соты.
Минут через пятнадцать Пепе побрел прочь от разоренного гнезда. Марина перед уходом на всякий случай проверила, не осталось ли внутри еще меда, и, убедившись, что все пусто, поспешила вдогонку за сыном. Наконец-то к гнезду смогла подойти Мифф: она снова и снова засовывала в отверстие руку и слизывала с пальцев сладкую от пролитого меда землю. Потом и она побрела вслед за матерью и братом. Малыш Мерлин, ловко перепрыгивая с дерева на дерево, догнал семейство и присоединился к нему.
Все расположились в тени густого дерева. Мифф забралась наверх и начала кормиться листьями лианы, Пепе и Марина принялись выискивать друг у друга в шерсти. Мерлин раскачивался на ветке прямо над их головами, задевая братца то ногой, то рукой. Потом он шлепнулся вниз, приземлился прямо на плечо Пепе и начал тянуть его за руку, приглашая поиграть с ним. Не переставая перебирать шерсть матери, Пепе лениво пощекотал малыша. Ободренный вниманием Мерлин стал настойчиво карабкаться по спине Пепе, цепляясь за его шерсть, и наконец протиснулся между братом и матерью.
Случайный наблюдатель не задумываясь решил бы, что перед ним типичная семейная группа — мать, отец и двое детей. Да и мы очень легко могли сделать ту же самую ошибку, если бы не наблюдали за обезьянами в течение долгих лет и не знали наверняка, что Пепе — сын Марины. В сообществе шимпанзе семья состоит только из матери и детенышей (всех или нескольких). Отец не принимает никакого участия в судьбе своих отпрысков. По сути дела, совершенно неизвестно, кто из самцов является отцом того или иного детеныша. Устранение самцов от всех семейных дел — одна из основных особенностей сообщества шимпанзе. Самцы часто объединяются в группы, состоящие из одних представителей мужского пола, они совершают совместные передвижения, кормятся на одних и тех же деревьях, обыскивают друг друга.