В тени человека
Шрифт:
За долгие годы работы в Гомбе мы убедились, что поедание мяса у шимпанзе носило периодический характер. Причина крылась, по-видимому, в следующем: случайное убийство какого-нибудь мелкого животного, например поросенка кистеухой свиньи, возбуждало в группе страсть к мясной пище. Это стремление становилось настолько сильным, что как взрослые, так и многие подрастающие самцы начинали заниматься охотой. Это влекло за собой серию намеренных убийств. Так продолжалось около двух месяцев. Потом обезьяны вдруг охладевали к мясной пище. Трудно сказать, что было тому причиной — может быть, неудачи на охоте. По крайней мере шимпанзе теряли всякий интерес к мясу и вновь возвращались к
Я вспоминаю, как Хамфри однажды появился в лагере, волоча по траве шкуру гверецы. Уходя, он унес с собой этот охотничий трофей. Примерно через час с той же стороны, что и Хамфри, пришел старый Грегор. Мы могли только догадываться, удалось ли ему принять участие в дележе добычи. Одно было несомненно — он очень хотел мяса. В течение пятнадцати минут Мистер Мак-Грегор сосредоточенно смотрел в сторону долины, а заметив наконец небольшую группу гверец, тотчас встал и пошел по направлению к ним уже знакомой нам быстрой, бесшумной и целеустремленной походкой. Несколько других шимпанзе, которые в это время оказались на территории лагеря, отправились вслед за ним. Мы же вооружились биноклями и стали терпеливо ждать.
Вот шимпанзе вскарабкались на деревья, где сидели гверецы, и стали неистово раскачивать ветви. Гверецы закричали и начали перепрыгивать с дерева на дерево, старый Грегор и другие шимпанзе не отставали от них. Однако гверецы отчаянно сопротивлялись: нам было хорошо видно, как одна из обезьян погналась за небольшим шимпанзе, который с визгом соскочил с дерева и помчался прочь. Но когда мы увидели, как Грегор во всю прыть удирает по открытому травянистому склону от наскакивающей на него гверецы, нашему удивлению не было предела. Мы едва поверили собственным глазам — так свирепо и устрашающе выглядела безобидная гвереца, хотя стоило Мистеру Мак-Грегору повернуться к ней и принять вызов, как исход поединка был бы решен явно не в ее пользу. Этот случай лишний раз доказывает, что разъяренное животное может казаться гораздо более страшным, чем оно есть на самом деле.
Самцы павианов во много раз крупнее гверец и гораздо агрессивнее их, однако они, как ни странно, почти не оказывают шимпанзе достойного сопротивления, когда те нападают на их детенышей. Правда, взрослые самцы бросаются к шимпанзе, наскакивают на них, рычат и вообще производят много шума, так что на первый взгляд может показаться, будто павианы сражаются вовсю. На самом же деле мы ни разу не видели, чтобы хоть один из шимпанзе всерьез пострадал во время схватки. Правда, однажды взрослый павиан прыгнул на спину Майку, когда тот преследовал добычу, и повис на нем, но не причинил никакого повреждения. Даже когда павианы слышат отчаянные крики пойманной жертвы, они не спешат ей на выручку. Чем объяснить это странное поведение в общем то сильных и агрессивных животных, мы пока не знаем, но надеемся, что в будущем мы получим ответ и на этот вопрос.
Взаимоотношения между павианами и шимпанзе, судя по нашим наблюдениям, очень сложны и противоречивы. В самом начале своей работы я отмечала, что взрослые представители обоих видов подчас не обращали друг на друга решительно никакого внимания, а их детеныши миролюбиво играли вместе. Иногда взрослые шимпанзе и павианы совершенно спокойно кормились на одном и том же дереве. Между ними нередко возникали воинственные потасовки. Я подозреваю, что зачинщиками ссор всегда были шимпанзе, которые старались улучить момент и поймать молодого павиана. Хотя справедливости ради следует сказать, что, когда
С 1963 года, когда мы начали прикармливать обезьян бананами, стычки между шимпанзе и павианами значительно участились. До того как был сооружен подземный бункер, наша жизнь напоминала кошмарный сон: и те и другие обезьяны целыми днями слонялись вокруг лагеря в надежде получить бананы. Поначалу павианы подходили к лагерю осторожно и не осмеливались нападать на шимпанзе. Я думаю, что скорее всего они просто боялись людей. Из-за того, что мы всячески пугали их, светили зеркалом прямо в глаза, они все время были настороже и убегали прочь, стоило шимпанзе начать высоко подпрыгивать и угрожающе размахивать руками. Но даже тогда некоторые самцы вели себя воинственно и нападали на шимпанзе.
Впоследствии, когда приехавшие на стажировку студенты занялись изучением поведения павианов и стали неотступно следовать за ними, эти обезьяны, так же как в свое время шимпанзе, перестали бояться людей и начали смело приходить в лагерь. Теперь они вели себя куда более агрессивно, даже шимпанзе с опаской поглядывали на них. Нередко возникали шумные ссоры из-за бананов — павианы, рыча и обнажив зубы, наскакивали на шимпанзе, а те, подпрыгивая и размахивая руками, издавали громкие лающие звуки «ваа» и визжали. Но дело никогда не доходило до настоящей драки.
Исход поединка всегда зависел от индивидуальных качеств соперников. Шимпанзе быстро усвоили, кого из самцов павианов следует избегать, а кого можно без труда прогнать прочь. Павианы в свою очередь увидели, что легче всего отобрать желанную добычу у самок и детенышей. С самцами, вроде Майка и Голиафа, лучше было не связываться, зато другие, типа Дэвида Седобородого, убегали при виде разъяренных павианов и оставляли им целые грозди бананов. Павианы никогда не трогали Мистера Уорзла — может быть, им внушал страх взгляд его странных, почти человеческих глаз, хотя скорее всего дело было совсем не в этом, а в бесстрашии и смелости старого самца. Кроме того, по нашим наблюдениям, Уорзл первым стал бросать в павианов камни и другие предметы. Иногда, если под рукой не оказывалось ничего более подходящего, Уорзл кидал в угрожавших ему павианов ветки и даже листья. А как-то раз, особенно разъярившись, швырнул целую гроздь бананов к великому удовольствию своего противника! Однако со временем Уорзл стал более разборчивым и бросал только крупные камни.
То, что шимпанзе могут бросаться камнями, мы знали и раньше. Однажды нам с Гуго пришлось испытать это на собственном опыте. Именно таким образом «приветствовал» нас Рудольф, когда впервые посетил наш лагерь. По-видимому, он попал к нам совершенно случайно — просто шел вслед за Голиафом, не особенно представляя себе, куда идет. Неожиданно увидев прямо перед собой палатку и нас рядом с ней, он как-то странно закричал, выпрямился и швырнул в нашу сторону здоровенный камень, после чего моментально исчез.
Тем не менее бросать камни в павианов первым начал именно Мистер Уорзл. Правда, вслед за ним и все остальные взрослые самцы стали тем же способом обороняться от павианов. Однако камни, которые подбирали шимпанзе, были, как правило, слишком большими и редко достигали цели, разве что с очень близкого расстояния.
Нужно подчеркнуть, что, не считая стычек из-за бананов, отношения между павианами и шимпанзе даже в пределах территории лагеря были довольно миролюбивыми. Мы часто поражались, глядя, как павианы и шимпанзе, расположившись на лужайке, спокойно отдыхают после трапезы, хотя еще десять минут назад они воинственно бросались друг на друга.