В тени человека
Шрифт:
Но Фигану ненадолго удалось сохранить свою власть над братом. Фабен с самого начала настойчиво приспосабливался к новому состоянию. Через некоторое время он научился передвигаться, выпрямившись во весь рост, как человек. Постепенно Фабен настолько овладел новым способом передвижения, что мог без труда поспевать за взрослыми самцами и сопровождать их на довольно большие расстояния. Больная рука теперь не мешала ему и не волочилась плетью по траве. Фабен мог даже раскачиваться и перепрыгивать с ветки на ветку, хотя, конечно, не так ловко, как раньше. Понемногу Фабен стал снова демонстрировать свою силу. Фиган быстро заметил улучшение физического состояния брата и старался держаться подальше от него. Спустя некоторое время трудно было поверить, глядя на братьев, что еще совсем недавно Фиган брал верх над Фабеном.
Но вот и сам Фиган достиг статуса взрослого самца, и мы стали замечать растущую привязанность между двумя братьями. Теперь они часто бродили вместе и проводили в обществе друг друга долгие часы, занимаясь взаимным обыскиванием. Наши прежние догадки находили новое подтверждение — может быть, именно так начиналась дружба между Дэвидом Седобородым и Голиафом, Майком и Джей-Би, Мистером Мак-Грегором и Хамфри, та дружба, которая заставляла самцов спешить на помощь друг другу в трудные минуты. Будущее покажет, правы ли мы в своих предположениях, а пока нам остается только наблюдать и ждать.
Примерно в это же время значительно ухудшились отношения между Фиганом и Эвередом, который был, как мы помним, на год старше Фигана: молодые самцы часто устраивали шумные демонстрирования, чтобы запугать друг друга. До настоящих драк дело, однако, почти никогда не доходило. Мне припоминается лишь одно столкновение подобного рода. Как-то раз Эверед появился в лагере и, заметив Фигана и Фабена, тотчас распушил шерсть и двинулся к ним. Фиган торопливо подбежал к брату, обнял его и лишь тогда повернулся в сторону Эвереда. Потом оба брата, издавая громкие лающие звуки «ваа», быстро прогнали агрессора с лагерной лужайки. Эверед, визжа, бросился в лес и укрылся на высоком дереве. Братья вернулись в лагерь и принялись расхаживать по поляне, по очереди демонстрируя свою силу: они размахивали ветками, таскали их за собой, стучали по земле ногами, сопровождая все действия ухающими звуками. Лишь один раз с той стороны, где укрылся Эверед, послышалась серия сдавленных уханий.
Прошло около получаса… Эверед осторожно слез с дерева и приблизился к лужайке. Однако ему пришлось немедленно ретироваться, так как сначала Фабен, а потом и Фиган тотчас бросились за ним. На этот раз они тоже взобрались на дерево и уселись метрах в пяти от своей жертвы, тяжело дыша и распушив шерсть. Никто не издавал ни звука, но губы Эвереда были оттянуты назад, обнажая зубы в испуганном оскале.
Наконец братья стали медленно приближаться к Эвереду. Тот, негромко похрюкивая, отодвинулся на несколько метров и уселся на самом конце ветки, напряженно следя за малейшим движением своих преследователей. Все трое замерли, как бы готовясь к решающей битве.
Потом с громким лаем «ваа» братья кинулись на Эвереда, но тот, визжа и крича, успел перепрыгнуть на соседнее дерево. Фабен и Фиган — вслед за ним. Погоня продолжалась недолго, вскоре Фигану удалось схватить Эвереда. Оба самца вцепились друг в друга, но тут на помощь брату подоспел Фабен и тоже вступил в драку.
Надо было видеть, как трое молодых самцов в сцепившемся визжащем клубке все-таки ухитрялись перепрыгивать с ветки на ветку. Тем временем на дерево взобрался Флинт и принялся издавать по-детски писклявые лающие «ваа», на всякий случай держась подальше от дерущихся самцов. Старушка Фло тоже подбежала к дереву, начала барабанить по лианам и раскачивать их, угрожающе лая хриплым старческим голосом.
Вдруг Фиган и Эверед, не разжимая цепких объятий, упали вниз и, пролетев метров десять, врезались в густой кустарник. Фабен тотчас прыгнул вслед за ними. Эверед, громко вопя, помчался в лес. Все семейство пустилось вдогонку. Потом, отказавшись от преследования, Фабен и Фиган начали по очереди устрашать соперника, колотя ногами и пронзительно ухая. Из лесу доносились вопли и стоны Эвереда.
Фигану здорово досталось во время схватки: он поранил руку, содрал кожу на пальцах, потерял много шерсти. У Эвереда от угла рта через всю щеку шла рваная рана, которая, как мы думали, навсегда изуродует лицо этого шимпанзе. Но вскоре от шрама не осталось и следа.
Шло время, и мы стали замечать некоторые изменения в общественном статусе отдельных самцов. Хамфри, предполагаемый младший брат старого Мак-Грегора, вскоре после его смерти превратился в очень крупного самца. Его агрессивность возросла прямо пропорционально размерам. К 1968 году все самки и подрастающие самцы испытывали благоговейный страх перед ним. Присоединяющиеся к группе обезьяны подбегали сначала к Хамфри, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение, а уж потом приветствовали Майка. В следующем году Хамфри занимал в стадной иерархии более высокое по рангу положение, чем Рудольф, Лики и Голиаф, но, как и прежде, подчинялся Майку.
Фиган больше других боялся Хамфри и в то же время с удивительным равнодушием относился к Майку. Стоило Майку начать демонстрирование силы, как все тотчас разбегались в разные стороны — все, кроме Фигана. Он совершенно невозмутимо продолжал сидеть на своем месте, повернувшись к Майку спиной и не обращая на него ни малейшего внимания. Вожака, по-видимому, беспокоило поведение молодого самца — все чаще и чаще в присутствии Фигана Майк устраивал демонстрирование своей мощи с явной целью запугать выскочку, но, как правило, все попытки заканчивались неудачей. Как-то раз Майк начал раскачивать ветку, на которой спиной к нему сидел Фиган, тот даже не шелохнулся и не повернул головы в сторону агрессора. Интересно, что Майк ни разу за все время не осмелился по-настоящему атаковать Фигана.
Однажды внимание Фигана привлекла молодая самка, за которой ухаживал Майк, и он позволил себе приблизиться к ней. Вожак немедленно отреагировал угрозой младшему по рангу — принялся раскачивать ветки дерева. В ответ Фиган с такой силой стал трясти дерево, что оба самца, не удержавшись, полетели вниз. Очутившись на земле, Майк оскалив от испуга зубы, подбежал к Хамфри и обнял его, ища успокоения в физическом контакте с другим самцом.
Но очень скоро поведение Фигана изменилось: теперь и он в соответствии со своим рангом спешит убраться с дороги во время угроз Майка, первым приветствует его, выражая покорность и подчинение. Трудно сказать, что произошло между ними; очевидно, от наших глаз ускользнул какой-то инцидент, коренным образом повлиявший на поведение Фигана. Не успел Майк поставить на место одного зарвавшегося юнца, как тотчас его лидерство стал оспаривать другой молодой самец. Теперь Эверед точно так же, как прежде Фиган, полностью игнорирует угрозы и выпады Майка. Майк пока еще сохраняет статус высшего по рангу, но заметно нервничает, чувствуя постоянную угрозу со стороны молодых самцов. Он успокаивается только в присутствии одного из своих прежних подданных, например Рудольфа или Лики. Вообще в группе сложилась довольно странная ситуация: даже если Фиган или Эверед и заставят Майка уступить высшую ступень иерархической лестницы, то победителю едва ли удастся взобраться на нее самому, так как и тот и другой испытывают страх и почтение перед Хамфри. Вполне возможно, что в таком случае в группе вообще не будет вожака, то есть самца, который во всех ситуациях брал бы верх над остальными. Так или иначе в ближайшем будущем мы окажемся свидетелями весьма любопытных событий.
Мы с Гуго считаем, что со временем, может быть после Хамфри, Фиган непременно займет высшую ступень иерархической лестницы. Во-первых, Фиган гораздо умнее Эвереда, а во-вторых, он пользуется поддержкой своего многочисленного семейства. Близость Фабена всегда будет внушать ему то чувство уверенности, которое характеризовало отношения между Дэвидом Седобородым и Голиафом.
Сам Голиаф представляет собой теперь весьма жалкую фигуру. Первые четыре года после того, как лидерство перешло к Майку, Голиаф все еще занимал довольно высокое положение в стадной иерархии. Потом он заболел, что в значительной степени подорвало его общественный вес в группе. Однако рядом все еще был Дэвид Седобородый, который в случае необходимости всегда приходил ему на помощь. Но вот Голиаф лишился и этой поддержки — во время эпидемии гриппа Дэвид тяжело заболел и умер. После потери друга Голиаф стал одним из самых подчиненных самцов — теперь он уступал не только взрослым самцам, но и большинству подростков. Он проводил целые дни в одиночестве, лишь изредка присоединяясь к Рудольфу или Лики.