В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
– Отнюдь, мессир Тьерри. Ипр и Гент уже дали свое согласие. Граф Гильом-самозванец оказался, как и все его предки-предшественники, клятвопреступником, безбожником и корыстолюбцем, поправшим старинные дарения, жалования и бенефиции, розданные его предками-узурпаторами.
– Ох, мэтр, забыл ваше имя, как я устал от ваших слишком уж вычурных слов… – Тьерри начал злиться. Его раздражала змеино-елейная манера изложения мыслей англичанином.
– Мэтр Арнульф, собственной персоной. Надеюсь, мессир, вы, случаем, не потеряли и не выкинули тот перстень, что вручил вам мессир Гуго?.. – он испытующе пронзил Тьерри взглядом своих серо-стальных глаз.
– Нет, что вы… – Тьерри растерянно ответил, потеряв самоконтроль.
– Вот и прекрасно! Самое время его предъявить евреям-менялам! Они ссудят вас суммой, достаточной на первое время.
– На какое, к черту, первое время?! – Тьерри раздражался, превращаясь в буйное животное. Он не любил, когда с ним кто-либо позволял разговаривать в снисходительной манере.
– При вступлении на престол Фландрии вам, естественно, потребуются расходы на одежды, коней, оружие и надежное войско. Граф Гильом просто так не снимет корону Фландрии со своей буйной головушки…
– Мне надо подумать… – Тьерри не нашел ничего ответить, кроме этой пустой и совершенно глупой отговорки.
– А нечего и думать, мессир де Эльзас! – С насмешливой настойчивостью в голосе произнес Арнульф. – Вы уже давно дали свое согласие. Мы свою работу выполнили, теперь, простите, ваша часть дела! А отступать, как говорится, рыцарям нельзя…
– Тогда, простите, что я должен делать?.. – Тьерри сдался.
– А ничего. Соберите человек пятьдесят, больше, пожалуй, пока и не надо, самых проверенных рыцарей и ждите где-нибудь возле Брюгге ближе к концу марта. Согласны? Как видите, мессир, ничего трудного и страшного нет…
– А почему прямо в центре Фландрии? – настороженно спросил Тьерри, опасаясь подвоха или того хуже – предательства со стороны малознакомого ему англичанина.
– Видите ли, мой дорогой будущий граф Фландрии и Фризии, – снова с нотками менторской издевки заговорил англичанин. – Только тот считается законным графом Фландрии и Фризии, кто принес клятву своему народу, держа при этом длань на мощах Святого Донациана! А они, как вам будет известно, хранятся в одноименной церкви, что расположена, как ни смешно, в столице графства, то есть… – он снова выдержал паузу, наслаждаясь своей всесильностью, – в Брюгге.
– Как я понял, вы уже «женили меня без моего же ведома»… – вздохнул Тьерри.
– Если это ответ, означающий ваше полнейшее подчинение плану и согласие на корону Фландрии и Фризии, тогда можете считать, что да…
– Именно так и считайте! – раздраженно и зло отвтеил ему Тьерри, сжимая поводья своего коня с такой силой, что у него заболели костяшки пальцев.
Ох! С каким же наслаждением он бы проломил этому выскочке череп…
Арнульф, казалось, перехватил его мысли, вздрогнул и, снова напустив на себя улыбку снисходительности, произнес:
– Мы тут, с оказией, подготовили одну важную для всех нас, – он с силой выделил слово «нас», – бумагу. Так вот, ее надо сегодня же подписать…
Он порылся в своей дорожной сумке, притороченной к седлу, извлек на свет божий пергамент и походную баночку с тушью, перо, свистнул. Один из всадников подвез ему факел и стал светить на пергамент.
Тьерри быстро пробежался глазами и обомлел…
Почти полный выход из подчинения Франции, полное сотрудничество с Англией, выделении больших отрядов, правда за приличную плату, в Нормандию или Уэльс, полное переориентирование ткачества на английскую шерсть…. Голова пошла кругом. Выходило, что из одной полу-кабалы его вместе со страной, которая ему еще не принадлежала, загоняют в другую, более крепкую полу-кабалу, можно сказать, почти полную кабалу…
Он молча взял протянутое перо и поставил свой вензель.
– Одна мелочь… – вставил Арнульф, – у вас, простите за назойливость, гербовая печатка с собой?..
Тьерри ухмыльнулся. Все точно! Они хотят еще и печатное подтверждение его согласия. Ладно! Пусть только подарят ему Фландрию, а там уж поглядим, кто и под какую дудку плясать станет…
– Моя родовая печать всегда со мной. – Спокойно, но гордо ответил Тьерри и показал большой перстень, на огромном рубине которого был вырезан гербовый орнамент, утвержденный по легенде, самим Карлом Великим. Ведь, как ни крути, а от одной из его дочерей и вел свой род Тьерри де Эльзас.
– Тогда, будьте так любезны, мессир де Эльзас, – Арнульф растопил сургуч и капнул им на пергамент, – приложить вашу знаменитую печать к сему малозначительному документу. – Он не упустил случая добавить свой сарказм к столь ответственному моменту…
Тридцатого марта, ровно в полдень, под звон колоколов всех церквей и колоколен Брюгге, Тьерри де Эльзас был встречен восставшими горожанами и введен в церковь Сен-Донасьен, где он, одетый в сталь, шелка и меха, торжественно принес присягу в качестве единственного и законного графа Фландрии и Фризии, держа свою мокрую от пота и мелко дрожащую руку на мощах Святого Донациана.
Арнульф, переодетый простым монахом, стоял неподалеку, сверля его пронизывающим насквозь взглядом…
– Нет, ну ты полюбуйся и послушай, что написал этот Андрэ! – Гильом потряс пергаментом над своей головой. – Это не хроника допроса, а Энеида какая-то!
Он начал зачитывать вслух текст протокола допроса, учиненного Жаном-палачом и записанного слово в слово писцом. Выходило, что с самого начала, еще год с лишним назад, все было предрешено. Филипп сидел, потрясенный до глубины души.
– Господи! Да они антихристы какие-то! – В сердцах воскликнул он, услышав про зловещий план убийства графа Шарля, искусно направленного Арнульфом в специально подготовленную для него западню, выходом из которой была только смерть. Иного варианта там не было предусмотрено. – Какое изощренное коварство….
Гильом дочитал протокол до конца, несколько раз прерывался и снова зачитывал вслух особенно важные, как ему казалось, моменты, чем доводил Филиппа до изнеможения.
Ему, как благородному человеку, и в голову не могла прийти мысль о коварстве по отношению к такому же, как и он, благородному сеньору, к тому же, помазаннику на княжество или графство. А тут! О, Господи! Бред какой-то и полное сумасшествие!..