В то далекое лето
Шрифт:
– Недавно прошла… Как горная лань, прошла и ушла… Знаешь ту песню: " Как лань в горах, пришла и ушла, то здоровалась со мной, и то забыла…" – тоскливым голосом говорит Меружан,– это что за красота у нее, Абик… Бог свидетель, когда смотришь на нее, независимо от себя, представляешь счастливый, сказочный мир и жар-птицу. В библиотеке взял, прочитал про эту птицу…
Я смотрю на Меружана и балдею: я только сейчас замечаю, что один его глаз смотрит налево, другой направо. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы громко не рассмеяться.
– Что теперь нам делать, Абик? – говорит Меружан, не знаю, зачем,
– В каком смысле? – в свою очередь спрашиваю я.
– Что скрывать от тебя, Абик, ты – моя надежда.
– Ничего не понимаю. О какой надежде речь?
– Помнишь, я тебе говорил об этом? Ты – моя надежда, моя последняя надежда . – Меружан садится на буковое бревно, лежащее здесь же с прошлого года, и пугливо озираясь по сторонам, продолжает тихим голосом, – клянусь моим здоровьем, Абик, если даже меня будут убивать, будут вешать, я все равно, не смогу вырвать ее из моего сердца… не смогу. Понимаешь, после того, как я ее потеряю, терять мне больше нечего … Я не виноват, что люблю, люблю, как сумасшедший, Абик джан, я пьян без вина…
– Как можно не выпив, опьянеть? Такого не бывает.
– Ты мою мысль не понял, Абик джан. Я ничего не говорю… Она меня не знает, ну и что с того, что здороваюсь – отвечает. Это не то… Ты же можешь ей пару слов замолвить за меня.
– Что, например?
– Ну, что тебе сказать, – Меружан на минуту всматривается в сторону далеких лугов., – Можешь многое сказать: слава Богу, не беден, работаю и неплохо зарабатываю. Девушек много, если позову, любая за меня пойдет бегом. Но, нет, Аргина другая, с высшим образованием, красивая, хорошо зарабатывает, я ее один волос не променяю на всех девушек нашего села… Скажи, стоит в очереди за ,,Жигули”, скоро купит его, – Меружан снова озирается вокруг. – Послушай, Абик. ты это сделай, и я тебе в ответ такое доброе дело сделаю, что всю жизнь будешь мне обязан.
– Не понимаю, что я должен сделать?
– Сейчас, сейчас, Абик джан, сейчас скажу тебе. Понимаешь… Нельзя ли, например, один раз, вечером, вместе с ней, беседуя, прогуляться в сторону ущелья? Но так, чтоб не было ни души, а то, смотришь, начнутся сплетни… У меня есть очень важный вопрос, хочу с ней его обсудить…Если это сделаешь, Абик джан…
"Он хочет похитить Аргину", – сиюминутно приходит мне на ум. Даже от такого предположения у меня захватывает дух.
– Хочешь похитить Аргину? – говорю я.
– Да. – быстро вскакивая с места, отвечает Меружан. – Что мне от тебя скрывать, Абик джан, я договорился, через горы Кагнахач на коне отвезу в Арачадзор, родственник есть там у меня, оставлю ее у них, а потом все просто, в наших селах таких случаев было немало… Помоги мне в этом вопросе, Абик джан, до гроба не забуду твое добро.
– Как тебе не стыдно? – почти кричу я, чувствуя, как за мгновение, мои глаза наполняются слезами. – Я сейчас пойду и всем, всем расскажу об этом.
Меружан внезапно бледнеет, оглядываясь вокруг и пытаясь улыбнуться, испуганным голосом говорит:
– Какое похищение, о чем ты? Пошутил я… Ты что, шутки не понимаешь?
Я быстро, не оглядываясь назад, бегу к дому.
6
Не доходя до дома, возле сеновала, слышу голос Аргины. Оборачиваюсь.
Иногда, смотришь, соберутся возле нашего дома и начинают чирикать, как воробьи. Случается, что они прогуливаются по полям села или организовывают поход в сторону гор и возвращаются после захода солнца. Однажды, даже, Аргина со своим классом поехала в областной центр на какое-то представление. Я не спал ту ночь, просто лежал в постели и ждал, пока они вернутся. И только после этого уснул.
Слава Богу, наконец, Аргина прощается с девочками.
– Ну, до завтра, девочки, – говорит она, направляясь к дому. Аргина идет легкой, величавой походкой, движением головы откидывая назад непослушные волосы.
Недалеко от нашего дома, под кровлей старого здания сельсовета, где в последние годы колхоз сушит табачные листья, сгрудившись, стоят женщины-табачницы и беседуют, внимательно глядя на Аргину.
– Смотри на эту безбожницу, какая красивая.
– Глаза красивые, нос красивый, ротик красивый, отлично сложена, ахчи, разве может уснуть ее увидевший?
– Так не смотри, она, как раскрытая роза, счастлив тот, за кого она пойдет.
– Не есть, не пить, просто любоваться ею.
– Ахчи, пусть счастливой будет, пусть судьба будет красивой. Разве наша Размела менее красивой была? А где она сейчас? В ущельях села Газанчи с кучей детей на шее.
– Эээ, красивые девушки редко бывают счастливыми.
У меня нет настроения, чтобы слушать их. Аргина меня замечает лишь во дворе.
– Ты почему так задержался, Абик? – спрашивает Аргина с привычной любезностью.
– Небольшое дело было, – говорю я, пряча взгляд. Но, по-видимому, мое лицо было слишком искаженным, поэтому Аргина перестает улыбаться. Мы молча поднимаемся домой. Дома Аргина говорит:
– Что-то случилось?
– Нет, – говорю я.
– Может, с кем-то подрался?
– Нет.
– Плохо себя чувствуешь?
– Нет.
Она подходит, обнимает меня за плечо.
– Скрываешь от меня?
У меня глаза наполняются слезами и, неожиданно для себя самого, я выдаю:
– Меружан хочет тебя похитить.
– Кто?– спрашивает Аргина, и я вижу по ее лицу, что она еле сдерживает смех. Это меня успокаивает.
– Меружан, – говорю, – сапожник Меружан. – И я начинаю ей рассказывать про Меружана, про Максима и про остальных парней села, одновременно наблюдаю, какое впечатление производят на нее мои слова. В ее больших карих глазах многозначительное выражение, Аргина внимательно слушает меня, то кусая белоснежными зубами алые губы, то, когда удивлена и шокирована, смотрит на меня, приоткрыв очаровательный ротик. И я не могу понять, она сердится, или в душе радуется моим словам. Наконец, вопреки моему ожиданию, Аргина, внезапно, начинает громко и радостно смеяться.