В заповедной глуши
Шрифт:
Да! Ещё есть брат Серёжка!
Из Чечни недавно тоже
Он вернулся, неубитый.
Только злой стал почему-то.
В армии уже не служит,
Но, как раньше, носит форму.
Форма чёрная, с береткой.
Я спросила: "Ты охранник?"
А Серёжка засмеялся
И ответил: "Я ремонтник.
В нашем доме всё прогнило -
Потолки, пол, крыша, стены,
Тараканы под шкафами
Развели своих ублюдков...
Мы с друзьями и решили,
Что пора ремонт устроить...
Потерпи ещё, сестричка!
Как за дело мы возьмёмся -
Станет жить светло и чисто...
И мультфильмы станет Колька
Смотреть дома, не в подвале.
А Наташке нашей больше
Не придётся рубить бабки -
Будет у неё работа.
Мама пусть в приюте будет,
Только в детском, не в кошачьем,
Завучем, не сторожихой..."
...Уважаемый Вэ-Путин!
Вы мне нравитесь ну очень.
Я прошу вас - помогите
Новый дом Сергею строить,
Потому что жить нам в старом
Больше просто невозможно...
И привет щеночкам вашим!
113.
Воцарилось изумлённое молчание. Потом Михал Святославич медленно сказал:
– О-го-о-о... Какие зубы прорезались...Говорят, если поэт начинает писать белым сти-хом, значит, ему и правда есть, что сказать...
– Да ну, поэт...
– Витька начал краснеть. Валька обхватил его рукой за плечи и повалил на траву, весело сопя:
– Поэ-эт, поэт, нам виднее...
– Ладно, артисты, - Михал Святославич однялся, - давайте спать.Кстати.Виктор. Мне тут звонила одна особа и от имени пионерского отряда просила тебя отпустить на три недели на раскопки за Нарочь. Ты не против?
– Что?
– Витька спихнул Вальку, сел.
– А? я? Не пррр... а вы? А Валька? А как же?
– Да я-то без тебя обойдусь, - и Михал Святославич уточнил: - Без вас. Ты пойдёшь, Валентин?
Вамлька отряхнул коленки. Покосился на Витьку. И сказал:
– Да нет. Я тут останусь. Если вы, дядя Михал, не против.
10.
Только в Пуще Валька Каховский понял, что раньше не знал лес изнутри.
Да, он и раньше умел разводить костёр даже в дождь, ставить палатку или даже соорудить ночлег из подручных средств. Он умел неплохо читать следы и разбирался в съедобных растениях. Умел найти дорогу в незнакомом месте днём и ночью, при ясном и пасмурном небе. Но при всём при том он был в лесу чужим. Не врагом, как большинство людей, но чужим.
Сейчас он ходил в лес, как ходят из одной комнаты в другую. Даже не всегда брал с собой "сайгу", ограничиваясь ножом. Он всё равно не собирался никого убивать просто так, а если нужно было охотиться - то Михал Святославич всё равно шёл с ним и гово-рил, что и как. И в этом случае Валька стрелял быстро и точно, не мучаясь мыслями о том, что отнимает жизнь - и не разгораясь желанием убивать ещё и ещё.
В Гирловку Вальку тоже не тянуло. Он помнил о своём обещании, но навещать село ещё раз - зачем? А вот о Витьке он скучал и несколько раз жалел, что не пошёл с ним, но тут же обрывал себя: ясно же, что Витька пошёл не на раскопки, а с этой девчонкой, с Алькой. Ну и пусть ему будет хорошо. Он заслужил.
В выходные Валька ночевал в лесу. Первый раз он думал, что ему будет страшно. И действительно, как-то жутковато стало, когда совсем стемнело, и Валька ощутил в полной мере, что он сейчас - один. Не ночные звуки - Валька знал, что это такое - а вот именно это одиночество, которого он нее испытывал, даже когда добирался сюда и ещё не встретился с Витькой, ощущение того, что никого нет, кроме него, на этом свете - вот что испугало. Валька даже не осмелился сперва разжечь костёр...
А потом понял, что это и не нужно.
Он был не один. Были звёзды. Были деревья, трава. Был ёж, шуршащий где-то непо-далёку. Была речушка. И ещё много-много всего. Включая и комаров, к которым, впрочем, Валька давно привык.
Он раскатал одеяло, сел на него,прислонился к удобной развилке граба.Ему казалось, что слышно, как в дереве шумят соки. Нет, нечего было бояться. Всё самое страшное в жизнь приносят люди. Нет, тоже не так. Те, кто называет себя людьми.Теперь Валька был уверен: они не люди. Не фигурально выражаясь, а на самом деле - не люди. Нечто-не-кто, кто выглядит, как человек, но... Может быть, первые ОНИ стояли под тем знаме-нем, к которому яростно прорубалась через орды их рабов горсть смельчаков в том виде-нии... Может быть, прорубись они тогда - и...