В землях заката
Шрифт:
Он толкнул другую дверь – открылся обширный зал, уставленный аппаратурой.
– Большая часть этого железа не работает, – хмуро сказал Сирин. – Главный радар отключен за ненадобностью, с севера вряд ли кто явится, а через спутниковую «тарелку» записываем канадские и американские телепрограммы. Ну и что-нибудь из Интернета, если получится. Отправляем на анализ в Генштаб Московской автономии, хотя, по-моему, хренотень одна. Английский хоть немного знаешь?
– Свободно владею, – брякнул Варламов, не подумав.
– Да ну? – присвистнул Сирин. – Откуда? Это в мое время в школах учили.
Варламова передернуло, до того надоело объясняться.
– У меня мать американка, – неохотно сказал он, оглядывая сумрачный зал. – Приехала еще до войны. После этой заварухи, конечно, пришлось остаться. Ее чуть не посадили как шпионку, но отец в жены взял. Она и выучила меня языку. Часто свою Каролину вспоминала, книжки на английском мне читала…
– Ну и ну, – ухмыльнулся Сирин. – Выходит, ты наполовину американец! То-то рожа не русская, больно вытянутая. Но все равно, красавчик. Девки, небось, так и бегают.
Варламов стиснул кулаки. Только утром, бреясь тупой китайской бритвой, он скептически разглядывал себя в зеркале. Грязно-светлые волосы (давно пора стричь), выступающие скулы. Лишь глаза можно было счесть красивыми – мать называла их голубыми, хотя цвет скорее походил на серый…
Вдобавок слова Сирина напомнили детскую дразнилку, ею донимали в школе, пока свежи были воспоминания о войне: «Один американец засунул в жопу палец и вытащил оттуда говна четыре пуда».
– Замолчи, – сказал он, не заметив, как перешел на ты. – А то и врезать могу!
Сирин погрустнел.
– Ладно, извини, – пробормотал он. – Пойду, прилягу. Если захочешь что-то посмотреть, аппаратура вон там.
Он повернулся и вышел из зала.
Варламов шумно выдохнул, достали в детстве кличкой «американец». Из скольких носов пришлось кровь пустить, пока начали остерегаться. В гробу он эту Америку видел. Хотя примерно там она и оказалась…
Чувствуя, как горят щеки, он сел за компьютер и взял первый попавшийся диск. Китайских флешек военные, должно быть, остерегались. На оборотной стороне диска стояла дата – наверное, когда записывали. Варламов толкнул его в дисковод, экран осветился.
Сначала пошла реклама – на английском, но в основном китайских товаров, а потом начался боевик. Действие происходило где-то в Америке: парень и девушка становились свидетелями бандитской разборки, их обвиняли в убийстве, и приходилось бежать от полиции в Лимб, а потом и в саму Темную зону. Выглядела она кошмарнее здешних: парню то и дело приходилось спасать девушку от гигантских пауков или жутких мутантов. Порою для разнообразия девушка спасала его. Под конец они выбирались к цивилизации, эффектно расправлялись с бандитами и заканчивали действо затяжным поцелуем.
Варламов зевнул и стал смотреть запись дальше. Пошла информационная программа: интервью с конгрессменом от некоего Ил-Оу о проблемах здравоохранения, пара криминальных происшествий, опять реклама китайских товаров…
Варламов смотрел вполглаза, в основном слушая голос диктора. Вяло подумал: доведется ли встретиться с американцами и поговорить с ними по-английски? Шансов на это казалось немного. Он протянул руку, чтобы выключить компьютер.
Сзади раздалось лязганье открываемой двери, и вошел Сирин – лицо опухло, одежда помята.
– Сидишь? – спросил он, с отвращением оглядывая зал. – Пойдем, прогуляемся на свежий воздух.
Варламов потянулся и встал. Продолжать ссору с Сирином не хотелось, ругани хватало дома.
– Пойдем. Покажешь, что у вас тут?
– Кой-чего есть, – хмуро сказал Сирин. – Пошли через ангар.
Они вышли в коридор, и перед очередной дверью Варламов впервые увидел в подземелье других людей: два бледных юнца в камуфляже играли в домино за металлическим столом.
– Это кто с тобой? – недовольно глянул один на Варламова.
– Сын здешнего градоначальника. Генерал разрешил.
– Улетел старый козел? – вступил в разговор другой. – Небось, всю неделю водку жрать будет. Не жмись, давай и нашу долю.
Сирин достал из кармана фляжку, двое оживились и перестали обращать на них внимание.
За дверью было темно – сквозняк подсказывал, что вошли в обширное помещение. Сирин, чертыхаясь, шарил по стене. Наконец вспыхнул свет, и Варламов вздрогнул: вереница тусклых ламп озарила огромный зал. На полу из бетонных плит, сгорбившись, сидели огромные черные птицы со стеклянными глазами поверх хищных клювов…
Да это не птицы, а самолеты. Военные самолеты!
– Вот они, птички наши, – ласково сказал Сирин. – Им уже лет за двадцать, но выглядят как новенькие.
– А с кем воевать собираетесь? – поинтересовался пришедший в себя Варламов. – Китайцы далеко, к тому же они Темных зон боятся, как черт ладана, вдруг на их драгоценные гены подействуют.
Сирин любовно и в то же время с тоской оглядывал самолеты. Похоже, они остались единственным, что ему было дорого в жизни.
– Это «СУ-34М», – сказал он, будто не слыша Варламова. – С увеличенной дальностью, чтобы вести бои над Европой.
– Они с ядерным оружием? – шепотом спросил Варламов.
– Нет, – Сирин нахмурился. – Что было, истратили на НАТОвские базы в Норвегии и Шотландии. Остались только ракеты «воздух-воздух» и «воздух-земля». В Московской автономии всё боятся, что американская подлодка заберется в Белое море и шарахнет по ним крылатыми ракетами. Хотя по-моему, американцам на нас давно наплевать.
Странная мысль пришла в голову Варламова, слегка уколов при этом мозг – то ли навеянная недавним фильмом, то ли откуда-то со стороны.