В землях заката
Шрифт:
– Всё, приехали. – Сирин освободился от ремней, помог Варламову.
В полу открылся люк, пахнуло керосиновой гарью. Сирин ловко спустился по трапу и, прислонившись к стойке шасси, закурил.
– Интересно, тут «Беломорканал» найти можно? А то у меня последняя. – Он повертел пачку и бережно положил в карман.
Варламов стал спускаться, но на последней ступеньке ноги подвели, и он сел прямо на бетон. Сирин издал смешок, затянулся и покрутил головой.
– Никого, Евгений. Все брошено.
Варламов ухватился за трап
– Ладно, пошли, – сплюнул Сирин. – А то наедет полиция, и нас арестуют. Будем любоваться американским небом в клеточку.
Только сейчас вспомнилось, что их могут встретить враждебно. Варламов поплелся за Сирином.
От названия аэропорта на фасаде сохранились только две буквы – «R» и «L». Внутри было пусто, везде лежала пыль: на диванах, телефонных аппаратах, выпотрошенных автоматах для продажи кока-колы…
Вернулись к самолету. Сирин забрался наверх и стал передавать Варламову сумки, тяжелый ящик, наполненные канистры.
– Бензин, масло, аккумулятор, – буркнул он. – Вдруг найдем машину.
Варламов удивился:
– Когда ты успел? Ведь времени не было!
Сирин криво усмехнулся:
– Я, Евгений, всю ночь самолет готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел утром с тобой поговорить, чтобы отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.
– Ну и ну, – оторопело сказал Варламов. – И что тебе в Америке понадобилось?
– Потом расскажу, – голос Сирина прозвучал странно. – Ладно, давай переоденемся. Жарко.
Сняли комбинезоны. Сирин надел прихваченную одежду, а Варламов остался в тренировочном костюме, брюки и куртку забыл на базе. Хорошо, что ключи от уазика оставил в кармане куртки, а то влетело бы от отца. И тут чуть не напал истерический смех: увидит ли он отца вообще?
Сирин забросил комбинезоны в кабину, что-то нажал. Трап поднялся, и самолет сразу стал чужим и недоступным. Сирин потоптался у машины, перенесшей их на другой континент, крякнул и пошел к вокзалу.
Найдя столик почище, перекусили консервами из НЗ. Одна канистра была с водой, а в кафе Варламов отыскал пластмассовые кружки.
Поев, Сирин вяло сказал:
– Отдохну, и пойдем машину искать. Может, какая заведется. Не пешком же идти.
Подняв облачко пыли, он лег на диван и сразу захрапел.
Варламов сел на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. Небо было темно-голубое и по нему плыли облака, похожие на причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Варламов не привык к таким.
Он встал и снял трубку раскуроченного телефона-автомата – мертвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и зашагал к зарослям. По пути миновал несколько автомобилей. Все были грязные
Бетон кончился, путь преградили зеленые заросли. Они поднимались выше головы, на стеблях торчали какие-то наросты. Вспомнились рассказы матери о родительской ферме – похоже, это была кукуруза. Никогда ее не пробовал, но срывать початок не хотелось: все были деформированы – одни грозили бурыми култышками, другие скрючились, словно тяжелобольные. В глубине зарослей сгущалась тьма, и оттуда веяло неопределенной угрозой – верный признак, что они в Лимбе.
Темнота притягивала, вызывая странное томление. Захотелось войти в заросли и бездумно уходить все глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зеленом сумраке…
Варламов очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно теплую землю. К лицу тянулись острия нескольких листьев, и Варламов отпрянул, будто увидев змею. Надо же, едва не поддался черному зову! Что-то странно притягательное таилось в Темных зонах, временами люди уходили в подобный сумрак, и больше их никто не видел.
Он кое-как встал и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгоряченное лицо, профилактика не помешает.
Сирин все спал, с улыбкой на помятом лице. Варламов снова сел и стал глядеть на самолет, он стоял за стеклянной стеной как нахохлившаяся птица. Вяло текли мысли: что он будет делать в этой Америке? А вдруг выучится, сделает блестящую карьеру и вернется в Россию?.. Облака вырастали в башни, их движение походило на шествие белых ладей. Вот и первая тень накрыла аэровокзал.
Сирин заворочался, спустил ноги на пол, и лицо стало озабоченным.
– Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь пора за дело. Надо машину искать.
Они вышли из аэровокзала, но на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:
– Эти все сгнили. Надо искать под крышей.
Стали заглядывать в пристройки, но тщетно. Наконец Сирин повернулся к ангарам и вздохнул: хотя по аэродрому плыли тени облаков, ангары стояли в более густой тени, которая не двигалась.
Лимб, граница Темной зоны!
– Посмотрим там.
Варламов потащился следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Лимбе и самих Темных зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, пребывание в Лимбе считалось относительно безопасным.
Зато в первом же ангаре вместо самолета увидели с десяток автомобилей. Сирин повеселел:
– Хозяева улетели, но собирались вернуться. Только не пришлось.
Машины поблескивали в сумраке как новые. Варламову это было знакомо: вещи в Лимбе сохранялись лучше, чем в обычных условиях. Словно впитали неведомую энергию, которая законсервировала их. Зато пытаться оживить аппаратуру, побывавшую в самих Темных зонах, было бессмысленно: избыток энергии превращал электронные схемы в закопченное месиво.