Вацетис - Главком Республики
Шрифт:
Симбирский губком РКП(б) вот главе с Иосифом Варейкисом организовал отпор Муравьеву. При попытке задержания тот был убит 11 июля. По времени путч Муравьева был недолгим, однако вреда он принес немало. Восточный фронт на какое-то время остался без управления. Муравьев успел разослать в войсковые части телеграммы о заключении мира с чехословаками, о войне с Германией и проч. А через некоторое время те же части получили другие телеграммы — об измене Муравьева, объявлении его вне закона. По утверждению М.Н. Тухачевского, «все это произвело огромное впечатление на не сформировавшиеся еще части Восточного фронта. Началась паническая боязнь предательства, развилось недоверие красноармейцев к командному составу… начались непрерывные ложные слухи об отходах, изменах и проч. Войска стали отходить даже без боя»{91}.
Чехословацкие
Поданным В. Краснов и В. Дайнеса, с назначением И.И. Вацетиса главнокомандующим Восточным фронтом получилось по принципу «Без меня меня женили». 10 июля 1918 г. Нарком по военным делам Л.Д. Троцкий принял И.И. Вацетиса в своем кабинете в доме № 1 по Лесному переулку. «Нарком имел озабоченный вид. Он поспешно пожал руку Вацетису и сказал:
— Ваше назначение главнокомандующим Восточным фронтом Совнаркомом (решено) окончательно. Дело не терпит отлагательства и поэтому с вами предварительно не поговорили, но мы надеемся, что возражений не будет.
— Да, то, что вы мне сообщили, для меня неожиданность. И, конечно, трудно вот так, с ходу определить свое отношение к этому назначению…
— Я вас понимаю, Иоаким Иоакимович. Поймите и вы нас. Положение на востоке тяжелое, главком Муравьев своими действиями чуть не ввергнул страну в войну с Германией. Подробности можете узнать в оперативном отделе Наркомвоена. Общее руководство военными действиями осуществляет Высший военный совет. Поэтому посетите военрука Бонч-Бруевича и обсудите с ним все вопросы, касающиеся вашей будущей деятельности. Какие будут просьбы ко мне?
— Для успешного ведения операций на востоке считаю необходимым направить туда части Латышской стрелковой дивизии. Одну бригаду желательно отправить на Северный Урал, а остальные части — на Среднюю Волгу. При этом 5-й Земгальский полк прошу разрешения срочно перебросить в Казань.
— Над вашими предложениями мы подумаем. Желаю успешной работы на новом поприще».
Впоследствии Вацетис скептически оценивал эту свою беседу с Наркомвоеном. «Лев Троцкий отнял у меня слишком мало времени, — писал он, — и поэтому я задал себе вопрос: Зачем он вызвал меня к себе? Какие указания от него я получил? Сходить туда. Сговориться с тем. И это называются указания человека, поставленного революцией во главе обороны величайшей в мире страны? Особенно неуместным является указание мне Л. Троцким отправиться к М.Д. Бонч-Бруевичу и сговориться с ним. Л. Троцкий знал мои расхождения с М.Д. Бонч-Бруевичем как в вопросах военной политики, так и военного строительства»{93}.
Нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий относился к И.И. Вацетису в целом достаточно доброжелательно. В своих мемуарах он пишет: «Главнокомандующим Восточного фронта был назначен полковник Вацетис, который командовал до этого дивизией латышских стрелков. Это была единственная часть, сохранившаяся от старой армии. Латышские батраки, рабочие, бедняки-крестьяне ненавидели балтийских баронов. Эту социальную ненависть использовал царизм в войне с немцами. Латышские полки были лучшими в царской армии. После февральского переворота они почти сплошь обольшевичились и в Октябрьской революции сыграли большую роль. Вацетис был предприимчив, активен, находчив. Вацетис выдвинулся во время восстания левых эсеров. Под его руководством были установлены легкие орудия против штаба заговорщиков. После измены авантюриста Муравьева на востоке Вацетис заменил его. В противоположность другим военным академикам [6] он не терялся в революционном хаосе, а жизнерадостно барахтался в нем, пуская пузыри, призывал, поощрял и отдавал приказы, даже когда не было надежды на их выполнение. В то время, как прочие «спецы» больше всего боялись переступить черту своих прав, Вацетис, наоборот, в минуты вдохновения издавал декреты, забывая о существовании Совнаркома и ВЦИКа…» {94}
6
Троцкий имеет в виду бывших офицеров и генералов старой армии, поступивших на службу в Красную Армию, которые в свое время окончили военные академии.
Назначением на пост главнокомандующего Восточным фронтом И.И. Вацетис был обязан, безусловно, в первую очередь В.И. Ленину. Давайте порассуждаем: почему председатель СНК отдал предпочтение именно ему, а не кому-либо другому? Почему на главный в тот момент фронт Республики был назначен не кто-то из многочисленных в стране главнокомандующих фронтами или командующих армиями, а всего лишь начальник дивизии, пробывший в этой должности всего лишь три месяца? Ответ здесь напрашивается такой: во-первых, В.И. Ленин, видимо, лично убедился в наличии у Вацетиса организаторских качеств и оперативного кругозора во время встреч при подавлении мятежа левых эсеров; во-вторых, этому решению способствовало то, что Иоаким Иоакимович являлся начальником не простой дивизии, а дивизии латышских стрелков, об успешных действиях которых при защите революционных завоеваний Ленину было известно из многочисленных докладов с мест; в-третьих, сыграли, очевидно, свою роль и положительные рекомендации известных партийных функционеров, с которыми Вацетису приходилось общаться до и после революции (П.И. Стучка, К.Х. Данишевский, К.А. Петерсон, Н.И. Подвойский).
Сдав дивизию начальнику штаба А.В. Косматову, И.И. Вацетис 17 июля убыл в Казань в штаб Восточного фронта. Уже короткое знакомство И.И. Вацетиса с положением дел показало, что необходимо принятие самых срочных мер. Это видно из доклада его первого донесения в Москву — докладной записки председателю СНК В.И. Ленину и председателю ВЦИК Я.М. Свердлову, отправленной 19 июля. В этой записке, в частности, говорилось: «Революционный военный совет считает своим долгом поставить в известность, что под Симбирском и Екатеринбургом положение критическое, наши войска бегут не сражаясь. Надо спасти Симбирск и Екатеринбург, в особенности надо удержать за нами Симбирск, ибо с потерей его мы лишаемся исходного положения на Волге. Для защиты Симбирска мы попробуем направить 4 Латышский полк с артиллерией.
Безусловно необходима присылка двух латышских (полков) — 5-го из Бологое и 1-го Либавского из Великих Лук. Оба полка могут быть взяты оттуда без ущерба делу. 5-й полк может быть заменен частями 6-го полка или каким-либо отрядом из Петрограда в 300–400 человек. Полки прошу прислать полностью и одновременно. Оба полка направьте в Симбирск. От своевременности прибытия названных латышских полков зависит спасение Симбирска.
Падение Симбирска повлечет за собой потерю последних остатков нефти, и вся Средняя Волга будет в руках чехов. Утрата последних остатков нефти вызовет полную остановку навигации по всей Волге и бунт сотен тысяч рабочих, что до крайности затруднит ведение операции против чехов. И наше поражение будет неминуемо, поэтому позволяем себе настаивать на безусловно точном и срочном исполнении требуемого»{95}.
С первых дней вступления в должность Вацетис предпринимает большие усилия для перелома обстановки в нашу пользу Он хочет задержать передвижение и сосредоточение чехословацких войск путем разрушения железнодорожного полотна бомбами, сбрасываемыми с самолетов. В рапорте в Наркомат по военным делам, подписанном 20 июля, он просит усилить Восточный фронт самолетами: «При том разложении, в каком находится наша пехота, мы должны прибегать ко всем прочим средствам борьбы против чехословаков. Чехословаки пользуются широко железными дорогами, перебрасывая войска по всему фронту. Необходимо против этого принять энергичные меры. Одной из таких мер является разрушительное действие бомб с аэропланов. Латышских летчиков я уже вызвал. Прошу выслать еще двенадцать аппаратов из русских авиагрупп, которые направить на ст. Рузаевку…»{96}
Хотя И.И. Вацетис и был главнокомандующим фронтом, но что он мог сделать за несколько дней. А противник между тем действовал активно и дерзко. В итоге 22 июля им был захвачен Симбирск, а 25 июля — Екатеринбург. Не снимая с себя части вины за падение Симбирска, И.И. Вацетис в подробном докладе в Высший военный совет и Наркомат по военным делам стремится объективно разобраться в причинах этого события.
«К моему приезду на фронт все армии находились в отступлении.
Муравьевская авантюра расстроила фронт армий и штаб фронта, последнее чувствительно сказывается в настоящее время на правильном управлении армиями.