Вацетис - Главком Республики
Шрифт:
IV. 2 армия:
2 армии ставится непременной задачей: 1) захватить г. Уфу, 2) овладеть узловой ст. Чишмы, 3) одной группой наступать на ст. Бугульма для связи с группой, действующей правей.
V. Вновь создаваемая армия:
1) В районе г. Чистополь — м. Тетюши — устье р. Камы сосредоточить возможно большую группу войск, 2) перейти в решительное наступление на фронте Симбирск — ст. Бряндино.
Начало общего наступления зависит от того, в течение какого времени будут сосредоточены войска.
В предстоящей операции сыграет большую роль конница. Мною приказано немедленно приступить к созданию и организации в широких размерах конницы типа ездящей пехоты… Противник весьма широко и успешно пользуется
В случае нашего успеха ближайшей задачей будет поставлено овладеть фронтом Актюбинск — Орск — Троицк — Курган-Тюмень.
Главнокомандующий Восточным фронтом Вацетис
Член Революционного военного совета Данишевский
Начальник штаба фронта П. Майгур»{102}.
Здесь необходимо отметить одно из примечательных качеств Вацетиса-военачальника. Он всегда отличался рачительностью при ведении войскового хозяйства. Его возмущали ничем не оправданные потери оружия, боеприпасов, снаряжения. И в первую очередь потери артиллерии, огонь которой в бою так благоприятно действовал на дух и настроение солдат пехоты. Еще со времен командования полком и дивизией Вацетис задумывался о наиболее целесообразном распределении артиллерии, усилению ею стрелковых (пехотных) частей.
Проанализировав положение с артиллерией в частях Восточного фронта, Иоаким Иоакимович пришел к выводу о необходимости создания полковой артиллерии. В этом его поддержали члены РВС фронта. Свои предложения на этот счет Вацетис изложил в начале августа 1918 г. в докладной записке в Высший военный совет.
«За время последних отступательных действий армиями потеряно много артиллерии и ее материальной части, что со временем может дойти до угрожающих размеров. Необходимо изыскать средство, (чтобы) в корне пресечь зло. Одну из таких мер я рекомендую: перейти к образованию полковой артиллерии. Это значит, что каждый полк в формируемой части получает свою батарею или две; с этой батареей полк живет вместе, люди знакомятся ближе, заводятся товарищеские отношения в казармах…, а на поле брани взаимная выручка. В армиях Восточного фронта я приказал распределить все батареи по полкам. Последние бои дают желательный результат. Есть случаи, что вывозили из боя даже испорченные орудия. Перестали бросать зря снаряды. Следовало бы принять энергичные меры для спайки формирующихся частей, начиная с незначительных численностью ячеек»{103}.
Вацетис настоятельно просит прислать ему пополнение. Эти просимые у Москвы резервы стали поступать, однако это делалось не так, как просил Главком Восточного фронта, и не в том объеме, что требовалось для перелома обстановки. И здесь в очередной раз Вацетис «схлестнулся» со своим давним оппонентом М.Д. Бонч-Бруевичем, военным руководителем Высшего военного совета. В докладной записке В.И. Ленину (копия Л.Д. Троцкому) Вацетис 1 августа 1918 г. пишет по этому поводу:
«Я просил прислать резервы. Дал М.Д. Бонч-Бруевичу по его запросу ответ определенный, исчерпывающий, не оставляющий места для сомнений и произвольных толкований. В моем ответе указывалось: во-первых, что два полка при артиллерии надо направить в 1 армию через Рузаевку на Инзу; во-вторых, все остальные войсковые части, направляемые на Восточный фронт, посылать на Казань кратчайшим маршрутом. Здесь не могло быть места сомнениям или недоразумению. Поэтому мне совершенно непонятно то, что делает теперь М.Д. Бонч-Бруевич, произвольно распыливая войска, посылаемые мне, по всему Восточному фронту. Например: один Витебский полк направлен на Кубань, другой — на Рузаевку; один Могилевский полк направлен на Саратов, другой — на Казань, четыре полка вкраплены в огромнейший фронт от Кубани до Казани, причем даже разорвана организация бригад. Силы, посылаемые из Петрограда, приказано разбить на две части поровну, одну половину направить на Пермь, другую — на Казань. И это все без моего, главнокомандующего, ведома.
Как предполагает распорядиться М.Д. Бонч-Бруевич с прочими подкреплениями, посылаемыми на Восточный, мною командуемый фронт, для меня загадка.
…Если представленный мною план предстоящей операции Вами будет утвержден, то прошу отдать следующие распоряжения:
1. Из Петрограда на Пермь в распоряжение командующего 3 армией послать два бронированных поезда, один полк пехоты и один эскадрон конницы, а все остальные войска, даваемые Петроградом, послать в Казань, где будет дано дальнейшее назначение.
2. Оба Московских полка, т.е. всю бригаду, отправить в Казань, где будет дано дальнейшее назначение.
3. Витебский полк послать не на Кубань, а на Хвалынск (на Волге), и он тоже войдет в состав 1 армии.
4. Все прочие войска, посланные на Восточный фронт в мое распоряжение, направить на Казань, где им будут даны дальнейшие указания…»{104}.
Тогда же И.И. Вацетис направил депешу и Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, в которой четко и однозначно обозначил свою позицию по поводу резервов: «Получил вашу телеграмму, что 2 Витебский полк назначен в Туркестан. Это ведет к разбросу сил. В данную минуту важно разгромить противника на Волге, этим ударом разрешается много задач в тылу противника. Прежде всего надо добиться успеха на Волге, после чего всеми силами двинуться вперед.
Прошу передать 2 Витебский полк в мое распоряжение и направить его на Хвалынск в состав 1 армии»{105}.
Разногласия, отсутствие взаимопонимания и даже личная неприязнь между М.Д. Бонч-Бруевичем и И.И. Вацетисом имели, как уже упоминалось, давние корни, еще со времени учебы Иоакима Иоакимовича в Академии Генерального штаба (1906–1909 гг.), где полковник М.Д. Бонч-Бруевич преподавал тактику. «Этот профессор отличался крайним самолюбием и раздражительностью, — вспоминал И.И. Вацетис. — В особенности возражать ему было крайне опасно, когда он был не в духе. У меня с ним была схватка на выпускном экзамене по тактике. В академии держались мнения, что возражать ему — это все равно, что тигра дернуть за хвост».
Не остался в долгу и М.Д. Бонч-Бруевич — в своих мемуарах он не особенно лестно отзывается о Вацетисе, которого он пренебрежительно называет «каким-то главкомом» и подтверждает, что не всегда находил контакта с ним: «Не очень я ладил (в роли военного руководителя Высшего военного совета. — Я. Ч.) с Оперодом (оперативным отделом Наркомата по военным делам. — Я. Ч.) и со всякого рода главкомами, которые все еще во множестве водились на необъятных просторах России, охваченной пожаром Гражданской войны. Одного из таких главкомов, знакомого мне еще по Могилеву — Вацетиса, я как-то крепко одернул, воспользовавшись тем доверием, которое оказывал мне Ленин.
После измены и бесславной гибели Муравьева Вацетис был назначен главнокомандующим Восточного фронта, образованного Оперодом против чехословаков. Я потребовал от него полного подчинения. Вацетис же, считая себя подчиненным Опероду, самочинничал, нанося этим немало вреда делу обороны.
Приказы Высшего военного совета он явно игнорировал. Но время от времени я все-таки получал от него телеграммы — весьма резкие по тону и странные по существу. Последняя из таких телеграмм гласила о том, что командование Восточного фронта нуждается в формировании «корволанта» на манер летучего корпуса из конницы и пехоты, перевозимой на лошадях, созданного когда-то Петром I и отличившегося в боях со шведами.