Вадбольский
Шрифт:
На предпоследнем ракоскорпионе меч сломался у самой рукояти. Выругался от злости, но, к счастью, у меня два, хотя и второй не лучше, но всё-таки не голые руки и тесак, как оружие последнего шанса.
— А что в следующей? — спросил я.
Мышь моментально метнулась в пещеру дальше, я вздрогнул при виде битвы между ящерами неизвестного вида и гигантскими пауками, хотя не знаю, пауки ли это…
— Следи за ними! — сказал я торопливо. — Если попрут в эту сторону, сразу сообщи! Надо всё бросить и успеть выскочить…
—
Одним глазом поглядывая на экран, хотя изображение сразу выводится на сетчатку глаз, я как можно торопливее проламывал чертов хитин, разрезал внутренности. У шестого ракоскорпиона наконец-то жемчужина, только не тёмная, как и положено тёмной материи, а светло-серая.
Хотя что это я, причем тут цвет, «тёмная материя» просто означает непонятность структуры. Тёмная материя может быть и белой, и зеленой, и вообще без цвета, как тёмная личность может быть блондином и даже альбиносом.
Расколов голову последнего ракоскорпиона, я просто сел на задницу в восторге. Жемчужина, как здесь называют эти сгустки тёмной материи, она же тёмная энергия, крупная, как яблоко, а когда осторожно вытащил её, в тело хлынула дикая волна невообразимо мощной силы, я едва успел выронить её из ладони, опасаясь, что излишки разорвут меня на атомы.
Поспешно собрал трофеи и с облегчением потащился к выходу. Ноги дрожат от усталости, что-то увлекся не по-детски. Умному хватит, а те, кто слишком увлекается, здесь и остаются, как понимаю.
Хотя у меня силы и выносливости намного больше, чем было до того, как прошёл аугментацию, но устал, измучился, и который раз порывался бросить.
Какую бы хрень о Проходах не говорили и не писали, я ещё в академической библиотеке прошерстил всё-всё, что о них сказано и написано, но зеттафлопник выдал парадоксальное заключение, что все Проходы и существа, обитающие в них, это наша Земля с нашими животными.
Я тогда не поверил, да и сейчас не верю, душа жаждет необычностей, но вчитался внимательнее, всё верно, либо и сейчас встречаются в наших лесах, пустынях или горах, либо давно или недавно вымерли, но Проход об этом не знает.
Правда, большинство под влиянием тёмной материи сильно изменились. Очень сильно. Всякие там слизняки, как говорят источники со слов первых проломщиков, обзавелись мощной костяной броней, безобидные ящерицы стали обидными крокодилами, что ну совсем не привязаны к рекам, а живут даже в жарких пустынях и горах.
Честно говоря, я ощутил некоторое разочарование. Очень хотелось бы чего-то очень уж, а подсовывают снова те же лапти, только с другим узором. Ну да ладно, это только первые проломы, самый краешек. Кто знает, что там глыбже…
В откровенно криминальные районы идти не хотелось, там и цены будут низкими, и обжулить попытаются, а то и просто отобрать добычу или деньги.
В приличных районах долго не мог отыскать ничего подходящего, пока не остановился перед вывеской магазина с интригующей надписью: «Лавка старого оружия и всяких редкостей».
Толкнул дверь. В небольшом зале в уютном кресле развалился крупный мужик, одет прилично, но лицо с двумя жуткими шрамами, на правой руке вижу следы заново сросшихся после переломов пальцев, и если всмотреться хорошо, а это я умею, у него и кости рук и грудной клетки сломаны не раз, но сердце бьется мощно и ровно, кровоток стабильный, сосуды не забиты, всё ещё выглядит бойцом, хотя сейчас расслаблен по самое не могу и с ленцой просматривает газету.
— Драсте, — сказал я.
Он опустил газету, а взгляд поднял, оглядел меня с головы до ног, на мгновение остановил взгляд на моем вещевом мешке, что заметно оттягивает мне плечи.
— Здравствуйте, — сказал он сильным густым голосом, — ваше благородие. Чем могу быть полезен?
Гм, как он узнал, на мне не написано, что я из этого сословия.
— Да как вам сказать, — начал я нерешительно, — я здесь человек новый, из Сибири приехал… Вот хожу, хотел бы хороший меч прикупить… Как у вас с этим?
Он хмыкнул.
— На вывеске написано. Нового оружия не держим, у нас своя специфика. Торгуем всяким старьем.
— Это по мне, — сказал я. — Я человек бедный, на новый денег не хватит. Мне бы только, чтоб не ломался.
Он вскинул брови.
— Серьёзно? У вас ломаются мечи?
— Постоянно, — ответил я со вздохом. — Плохое железо. У вас есть что-нить… крепкое, но подешевле?
Он смерил меня испытующим взглядом, кивнул.
— Сейчас посмотрим.
Я остался ждать у прилавка, он ушел во внутреннее помещение, но уже через минуту вернулся с двумя мечами в потертых ножнах, выложил их на прилавок.
— Вот пока всё, что есть. Из дешевого.
Последние слова прозвучали с отчётливым намеком, мол, как только добудешь денег, могу показать что-то и получше.
Я вытащил первый меч из ножен, оглядел, вытащил второй. Оба с зазубринами, один даже с щербинкой, но чувствуется хорошая сталь, не согнется, но насчёт сломается или нет, хозяин лавки никакой гарантии не даст, это понятно
— Оба на уровне, — сказал я вежливо. — Что кузнецы не заточили лезвия?
Он поморщился.
— Их вчера принесли. Из какой-то Щели вытащили.
— О, — сказал я, — как здорово! А если аристократ погибнет, то его меч тоже попадет к вам?
Он улыбнулся, покачал головой.
— Аристократы в одиночку не ходят. Если кто из их отряда и погибнет, то не аристократ. Но даже если умрет, вещи телохранители точно вынесут.
— Жаль, — сказал я, — хотя у зверей в Щелях в самом деле крепкие кости. Я сам там свой меч сломал.
Он чуть оживился, хотя не подал вида, взглянул на меня оценивающе.
— Бывали в Щелях?
— Только начал, — сообщил я. — Пока привыкаю.