Валентина. Мой брат Наполеон
Шрифт:
— К сожалению, Лора неверно охарактеризовала меня, — сказала я, смотря прямо в глаза Моро. — Я большой любитель исторических и биографических сочинений. Особенно меня интересуют случаи взлета и падения известных полководцев.
— Самую захватывающую биографию, — пробормотал Моро, — предстоит еще написать.
Он специально давал понять мне — но не Лоре и своей жене, — что ожидает скорого крушения Наполеона.
— У меня прекрасно подобранная библиотека, — продолжал он. — Не желаете ли осмотреть ее, мадам Мюрат?
Не дожидаясь моего ответа, он встал, обошел вокруг стол и предложил мне руку. Все его движения были размеренными, необычайно элегантными и уверенными. Я думала, что его жена пойдет с нами, но он осадил ее одним коротким предостерегающим взглядом, и она, нахмурившись, завязала с Лорой какой-то пустой разговор. У него действительно была обширная библиотека, однако в тот момент книги интересовали его так же мало, как и меня.
— Перед этим мы говорили о вашем брате Люсьене, — начал Моро.
— Да, бедный Люсьен.
— Подозреваю скрытые причины для его высылки, — продолжал он. — Готовы ли вы быть со мной откровенны, насколько позволяет ваша лояльность по отношению к первому консулу.
— Я уже не испытываю подобной лояльности, — вздохнула я. — Мне хочется лишь одного.
— Чего же?
— Спасти Наполеона от самого себя. Люсьен было попытался, но у него ничего не получилось. Боюсь, что и меня постигнет неудача.
— Попытка Люсьена послужила причиной изгнания?
— Совершенно верно.
— Находясь в опале, вы не можете ни преуспеть, ни потерпеть неудачу.
— Вы правы, Моро. И, откровенно говоря, я и сама опасаюсь ссылки.
Моро помолчал, по-видимому, прикидывая, насколько мне можно доверять. По крайней мере мне так показалось.
— Некий господин Рошель, — наконец решился он, — выдвинул интересное предложение…
Я взглянула на Моро широко раскрытыми от изумления глазами.
— Значит, Рошель говорил и с вами?
— Нет надобности скрывать это, — пожал плечами он.
— Я тоже беседовала с Рошелем, — призналась я доверительно.
— О реставрации правления Бурбонов, — подсказал Моро. — Вы за это?
— Обстоятельства вынуждают меня благоприятно смотреть на подобную возможность.
— А какова позиция вашего мужа?
— Я еще не обсуждала с ним вопрос о восстановлении монархии, но он так же, как и я, недоволен Наполеоном.
— Недоволен?
— Вы, конечно, понимаете — почему? — уклонилась я от подобных объяснений.
— На посту губернатора Парижа, — слегка улыбнулся Моро, — у Мюрата меньше шансов увеличить свое состояние, нежели в должности командующего Итальянской армией.
— Как вы догадливы, Моро.
— Мюрат занимает весьма выгодную позицию, хотя и не прибыльную. Если бы я был губернатором Парижа…
— То что?
— Наш разговор затянулся, — внезапно оборвал себя Моро. — Моя жена может что-нибудь заподозрить. А мадам Жюно — самая большая парижская сплетница… Мы должны встретиться еще раз и побеседовать наедине, — добавил он, затем выбрал с полки книгу и сунул мне под мышку.
— Охотно, если вы считаете это целесообразным.
— Организовать встречу вдали от любопытных глаз довольно трудно. Однако я свяжусь с вами позднее. А теперь давайте вернемся к остальным и к ужину.
Только добравшись до своего особняка Телюсон, я взглянула на книгу, которую дал мне Моро. То был сборник любовных стихотворений, некоторые из них скорее непристойные, чем романтичные. Но они меня нисколько не шокировали, а наоборот, продержали в бодрствующем состоянии большую часть ночи.
На следующее утро я представила Наполеону через Фуше письменный отчет. Поддерживать с ним контакт я могла только таким способом, если мы хотели, чтобы Моро поверил в комедию о враждебном отношении Наполеона ко мне. Наполеон ответил тремя словами: «Отлично. Прошу продолжать».В тот же день я получила от Моро записку. Он предлагал секретную встречу — непременно секретную, подчеркнул он, — на моей вилле в Нейи. Но подразумевалось, несомненно, две вещи: любовная интрига и роялистский заговор. Любовные поэмы я отослала Моро с запиской: «Это мне неинтересно, возвращаю не читавши».Он ответил, что с удовольствием прочтет их мне лично… в Нейи. Пока я колебалась, не желая заводить любовную связь, Наполеон вновь написал мне. Письмо было без подписи, но исполнено, безусловно, его почерком. Наполеон сообщил адрес на Ру-Альяр, по которому проживала некая мадам Байе, молодая прелестная вдовушка, и добавил, что, к моему счастью или несчастью — в зависимости от того, как я смотрю на подобные вещи, — там можно застать Мюрата почти ежедневно с четырех пополудни.
Быть может, Наполеон пытался с помощью незамысловатого трюка сделать меня более восприимчивой к ухаживаниям Моро? Обуреваемая сильными сомнениями, я отправилась после четырех часов дня по указанному адресу. Коляска Мюрата стояла у крыльца. Сперва я хотела ворваться в дом и застать с поличным Мюрата и его любовницу, но потом одумалась, и приказала своему кучеру дождаться хозяина.
— Передай генералу, — добавила я, — что, проникнутая заботами о муже, я оставила свой экипаж, который несравненно удобнее.
Затем я пересела в коляску Мюрата и отбыла в особняк Телюсон. Дома я распорядилась упаковать вещи.
— Нам предстоит поездка, мадам? — спросила служанка.
— Непродолжительная. Только до Нейи.
— Вам известно, — спросил Моро, — что первый консул разорвал дипломатические отношения с Англией?
— До меня доходили слухи.
— Это не слухи, а реальный факт. Он разорвал их в такой манере, которая неизбежно спровоцирует войну. У Англии просто нет выбора, и война ускорит реализацию наших планов.