Валентина. Мой брат Наполеон

Кеньон Фрэнк

— Маленькая ловкая интрижка! — воскликнул Мюрат. — Весьма типична для твоего брата.

— Успех принесет нам вечную благодарность Наполеона, — подчеркнула я. — Он свяжет нас еще крепче.

— Сообщи Моро, — проговорил взволнованно Мюрат, — что я с радостью приму участие в заговоре.

— Нет, ты сообщишь ему сам. Иначе он может заподозрить ловушку с моей стороны. Я организую вашу встречу здесь, в Нейи. Чтобы обмануть Моро, важно делать вид боязни огласки и постараться сохранить нашу связь в тайне.

Встреча состоялась, и Моро по-видимому, был уверен, что в лице Мюрата приобрел надежного союзника. К тому времени англичане объявили войну, и Моро объяснил, каким образом она ускорит осуществление «наших» планов.

Некоторые

политические эмигранты, интернированные по просьбе Наполеона в Англию, скоро, мол, высадятся тайно во Франции и примут участие в заговоре. Их якобы возглавлял фанатичный роялист Кадудаль. С ними и его друзьями заговорщиками я познакомилась несколько недель спустя в трущобах Парижа, где я, изменив свою внешность, выступала как мадам. Гальвани. Одновременно я регулярно посылала отчеты Наполеону и неизменно получала один и тот же ответ «Отлично. Прошу продолжать».И вот состоялась еще одно собрание заговорщиков, последнее, на котором мне пришлось присутствовать. Теперь уже планировали не содержать Наполеона в крепости Венсенн, а убить его там; одновременно наметили дату выступления, которая оказалась угрожающе близкой. Чрезвычайно встревоженная, боясь, что мое послание может затеряться, я поспешила в Тюильри. У секретаря Наполеона все еще был приказ меня не впускать, но, увидев меня в приемной кабинета первого консула, Бурьен сразу по выражению моего лица понял, что мне необходимо немедленно переговорить с Наполеоном.

— Сейчас у него американский посол. Будьте любезны, подождите немного.

Прежде чем я успела ответить, дверь распахнулась, и из кабинета быстро вышел американский дипломат, за ним следовал рассерженный Наполеон.

— Скажите ему, — крикнул Наполеон, — что он не получит денег ни от меня, ни от членов моей семьи. Вам понятно?

— Вполне, мсье, — ответил посол и поспешно ретировался.

Мне любопытно было бы узнать, отчего Наполеон так рассердился и при чем здесь американский посол, но на посторонние вопросы времени не оставалось. Оказавшись в кабинете, я кратко изложила Наполеону последние новости, касавшиеся роялистского заговора.

— Убийство? — повторил он. — Этого следовало ожидать.

Затем, позвав Бурьена и упрекнув его за медлительность, все еще злой, распорядился:

— Передайте американскому послу, чтобы Жерома без промедления посадили на один из наших фрегатов, отплывающих во Францию.

— Жерома? — переспросила я, когда Бурьен удалился. — Что натворил наш дорогой братишка и чем навлек на себя этот гнев?

— Этот маленький идиот женился, не спросясь меня, — загремел Наполеон. — На американской девице, некой Элизабет Паттерсон. Но Жером еще несовершеннолетний, и с моей точки зрения, да и с точки зрения французского законодательства, его брак не имеет юридической силы… Бурьен, — крикнул он вновь секретарю, — позаботься о том, чтобы девка Паттерсон непременно осталась в Америке.

Секретарь поклонился и вышел.

— Наполеон… — проговорила я в растерянности.

— А все из-за того, — пожаловался Наполеон, — что я позволил Жерому служить на военном флоте!

И вовсе Наполеон не позволял, он приказал Жерому. Младший брат, по мнению Наполеона, вел слишком беззаботную и ветреную жизнь, и он надеялся, что служба на флоте исправит Жерома и сделает из него настоящего мужчину.

Жерому была ненавистна сама мысль о море, но разве он мог противиться воле первого консула? Наполеон наказал ему быть прилежным юнгой, старательно усваивать новую науку и не позволять никому выполнять за него какую бы то ни было работу. Разумеется, старшие офицеры потворствовали Жерому, а после жесточайшего приступа морской болезни он и сам стал находить в этом удовольствие, особенно на стоянках в портах, где без разбору сорил деньгами и, будучи таким же, как и Мюрат, любителем военной мишуры, с важным видом расхаживал по улицам в полной парадной форе капитана гусаров. Его женитьба

в Америке — безусловно, интересное событие, но в тот момент моя голова была занята более неотложными делами.

— Наполеон, — попыталась я снова.

— Жером! — взорвался он опять. — Однако я должен рассказать тебе подробно о его последних похождениях. Он оставил корабль у острова Мартиника под предлогом, что находившиеся поблизости английские военные суда могут его — одного из Бонапартов — захватить и потребовать выкуп. С Мартиники на американском корабле он отплыл в США, чтобы — как он объяснил — на американском же корабле вернуться во Францию. Высадился Жером в Норфолке, штате Виргиния. Французский консул обеспечил ему место на рейсовом судне, но Жером, сумасбродный как всегда, решил посмотреть Америку и отправился в Балтимору. Представь себе: брат первого консула Франции в Балтиморе! Немедленно он привлек к себе всеобщее внимание. Там же он познакомился с Элизабет Паттерсон и, вместо того, чтобы сделать ее своей любовницей, не придумал ничего другого, как жениться на ней.

— Возможно, в Америке не дозволяется иметь любовниц, — неудачно сострила я.

— Американцы, — проговорил Наполеон, сердито уставившись на меня, — как бы они ни старались доказать обратное, по части морали ничуть не лучше французов.

Наполеон подошел к двери и распахнул ее настежь.

— Бурьен! Пошли Жерому письмо. Напиши, что я приму его только в том случае, если он навсегда расстанется с американской девицей, с которой абсолютно незаконно связал себя… Ты хотела сказать, Каролина… — Повернулся ко мне Наполеон с улыбкой, совершенно успокоившись.

— Ты должен немедленно что-то предпринять против заговорщиков.

— Разумеется, — заметил Наполеон, нахмурившись. — Моро поступил неосмотрительно, говоря об убийстве в твоем присутствии. Ему следовало знать, что хотя ты якобы ненавидишь меня, убийства не допустишь и немедленно предупредишь меня.

— Моро не было на совещании, никто не знал, кто я такая на самом деле.

— Великолепно! Но с этого момента я должен вывести тебя и Мюрата из игры. Начнем с одного ареста. Кто по-твоему скорее заговорит, если его подвергнут допросу с пристрастием?

Ответить на этот вопрос было не трудно. Когда принимали решение об убийстве Наполеона, один из армейских офицеров — назову его капитан Б. — горячо запротестовал. Арестовать, дескать, это одно, а убить — совсем другое. Я назвала Наполеону его фамилию и полк, в котором он служил. Больше от меня ничего не требовалось. Арестованный ночью капитан Б. охотно обо всем рассказал и сообщил не только об известных мне участниках заговора, но и о некоторых других причастных лицах. Всех арестовали, включая и Моро. За этим последовал ряд судебных процессов, многих приговорили к смертной казни. Благодаря своему высокому положению в армии и наличию значительного числа сочувствующих, Моро отделался двумя годами тюремного заключения, после чего его выслали из Франции.

— Для острастки необходимо примерно наказать кого-нибудь из Бурбонов, — однажды вечером сказал Наполеон, ужиная со мной и Мюратом. — Но который из них является главным вдохновителем заговора? Граф д'Артуа или герцог Энгиенский? Правда, большого значения не имеет — кто именно, но герцог Энгиенский ближе.

— Все же он в безопасности по ту сторону французской границы.

— В безопасности? — переспросил Наполеон тихо.

И он вполне сознательно, даже с фанатическим рвением, предпринял акцию, за которую его осудил весь мир. Герцог Энгиенский проживал в замке Этенхейм герцогства Баден, независимого государства, примыкавшего к французской границе. Однажды ночью отряд французских драгун под командованием ревностного бонапартиста полковника Орденера вторгся на сопредельную территорию и окружил замок Этенхейм. Быстро справившись с охраной, полковник арестовал принца и доставил его во Францию. Сперва его содержали в Страсбурге, а затем перевели в Венсеннскую крепость.