Валлия
Шрифт:
Колечко на самом деле – простой золотой ободок, но мама всегда носила его не снимая. Откуда оно у неё было и что для неё значило, она никогда не говорила. Я пыталась несколько раз спрашивать, но она меня одёргивала. В том, что она отказалась от помощи, я тоже не сомневалась, это совершенно в её характере.
Рассказ Максима о гибели отца не произвёл никакого впечатления, для меня он был совершенно чужим человеком, испоганившим жизнь мне и маме. Поэтому, даже если бы он захлебнулся в выгребной яме, а не сдох, помогая брату, для меня роли не играло.
То,
Обретение брата в лице Алекса… тогда информация, честно говоря, прошла мимо моего сознания. Да и сейчас я ни положительных, ни отрицательных сторон в этом приобретении не видела. Его поведение и взгляды явно показывали – насколько я ему неприятна. Хотя в чём причина такого уж яркого негативного отношения – я не понимала.
Да, постоянно одеваясь как пугало, я у окружающих особой симпатии не встречала, но чтобы вот так, с самого первого взгляда видеть к себе презрение… ну не нравлюсь и ладно! Как говорится: проблемы индейцев шерифа не волнуют!
А вот отношение Максимильяна очень порадовало, не было отчуждения или какого-то неприятия. Даже когда он понял, что я совершенно не в курсе жизни стаи и отца, он спокойно и кратко обрисовал ситуацию.
Правда пару раз ловила на себе очень уж изучающие взгляды, ну да это и понятно: свалилась проблемная на его голову, защищай теперь, терпи, корми. Мужик основательный вроде и слово своё привык держать. Вон как прочеканил, что обещание данное отцу выполнит, с нажимом, твёрдостью. Не понравилось ему моё сомненье.
Вспомнилось, как сидел, откинувшись в кресле, в обманчиво расслабленной позе, его руки, лежащие на столе, большие ладони. И взгляд темных глаз, с совершенно не характерным для оборотней тёмным цветом радужки.
Определённо, что-то в нём есть такое… забыть этого мужчину невозможно, даже просто мимолётно увидев. А какой от него исходил запах, м-м-м… Улавливалось что-то очень знакомое, как будто из детства, но вот понять, что же мне напоминает, я не смогла. Интересно – эта Виола… насколько она ему «друг»?
От внезапного осознания, в каком ключе я думаю о Максимильяне, остановилась. Что-то чувство самосохранения мне изменило. Надо как можно дальше держаться от него! Конечно, в сложившихся обстоятельствах это будет непросто, но постараться надо.
Аллея закончилась, и я вышла на оживлённую улицу, вдоль которой располагались всевозможные магазинчики. Прогуливаясь, иногда поглядывала то на прохожих, то на витрины и вдруг услышала, как кто-то выкрикивает моё имя. Удивлённо обернулась: может, всё-таки не меня звали, и увидела спешащую ко мне Алину, сестру Максима.
– Я тебя зову-зову, а ты не слышишь, – остановившись рядом, прощебетала девушка и протянула мне ладошку. – Давай хоть познакомимся нормально, а то в присутствии брата, неловко было. Я Алина.
Я замялась, но пожала её ладошку.
– Валлия. Да, у меня тоже во время обеда было чувство неловкости.
– Валлия, не Валерия? – она направилась по улице, увлекая меня за собой.
– Валерия имя для людей привычное, – я пожала плечами, – А ты в самом доме живёшь, вместе с братом?
– Да, но только летом. Я в педагогическом учусь, перешла на второй курс. Хотела на медицинский пойти, но Марта сказала, что у меня способностей ни к медицине, ни к фармакологии нет. Только зря время потрачу, в дальнейшем радости мне это не принесёт.
– Марта? Кто это?
– А, – она махнула ладонью, – Это наш лекарь. У нее вообще-то дар зелейника, но она чувствует движение жизненных токов и энергию дара. Даже влиять на них немного может.
– Зелейник? А что это значит?
– Ну, знахарь, целитель, травник… у неё много способностей.
Для меня то, что говорила Алина, было из области какой-то сказки, но спрашивать дальше я не стала, позже разберусь.
– А откуда она знает: что для тебя лучше будет? Тоже чувствует?
– Да нет, дело не в этом. Я ещё в шестнадцать лет все лето у неё работала, она наблюдала. Вот и знает. А я детишек очень люблю, мне нравится возиться с ними. Хотела педиатром стать, но увы,… вот в пединститут пошла, учителем младших классов. Пока нравится. А ты училась, работала?
– И училась, и работала.
– А за столом сегодня сидела женщина – она кто? – всё же не удержалась я от вопроса.
– Виола, – при этом она так смешно скривила мордашку, что я фыркнула. Сразу видно, что девушка от неё не в восторге: – Вообще-то она бухгалтер… ой, да подстилка Макса она! – видно у девушки наболело, если она выговаривается фактически незнакомке. Но как бы там ни было, слова Алины отдались горечью в душе и я побыстрей перевела тему:
– А кто ещё в доме живет?
– В каком? В «красном»?
Я немного задумалась, дом вроде не красный был, обычный, двухэтажный.
– Это тот, где мы сегодня обедали?
– Ну да, в «красном», Алекс…
– Подожди, – перебила я её, – он же не красный. Или раньше красным был?
– Это дом альфы, поэтому «красный», – она с подозрением на меня покосилась, – А у вас в стае не так?
– Да я просто забыла, уже много лет живу среди людей, поэтому слегка запуталась.
– Понятно, – протянула она, но по лицу видно было, что не поверила. Эх, что-то я врать совсем не умею, – В доме живём я, Макс естественно, Алекс и Виола.
– А кто занимается уборкой, готовкой, они отдельно живут?
– Конечно, чтобы не нарушать личного пространства. А ты? Какими судьбами к нам? – она заинтересованно на меня посмотрела.
– Просто погостить.
– Макс сказал, ты наша родственница?
– Ну да, младшая сестра Софии, жены вашего дядьки, – вроде повторила правильно, как и говорил мне Максим.
– Это дяди Влада что ли? – я кивнула, – Но у него жены вообще-то нет! – она посмотрела на меня прищурившись: как кот на мышь, наступив ей лапой на хвост.