Вальс одиноких
Шрифт:
– А если их окружает огонь? – всхлипывала девочка.
В какой-то момент Аня исчезла из вида, прыгнув на дно воронки.
– Ой, что это? – раздался ее голосок. – Папин ножик!
Короткий, сточенный ножик, которым Валентин срезал грибы, валялся под корнями приткнувшегося на склоне воронки старого пня.
Одна из женщин засмеялась:
– Сдается мне, девоньки, наш герой спускал здесь штаны. Айда домой, разошлись мы с заблудшими овцами.
Дождь тем временем зарядил вовсю. И обрадовал всех: у борцов с огнем, их детей и мужей, появился союзник. Женщины вмиг надели полиэтиленовые накидки и превратились в отряд партизан, возвращающихся с задания.
Помрачнела только Иветта. «Спускал
Стемнело. Зато дождь убавил прыть и теперь слегка моросил. А вот и обрамленная гирляндами желтоватых лампочек танцплощадка, ярко освещенные окна главного корпуса, тусклый огонек у лодочной станции. Ориентиров было предостаточно.
Наконец достигли первой светящейся точки огонька над пристанью.
– Вот мы и дома, – резюмировала одна из женщин.
Одновременно с ее словами звякнули уключины весел, потом послышался стук бортика о причал. На слабо освещенном дебаркадере появилась человеческая фигура странного очертания – будто крест с надломанной перекладиной. Спасательницы остановились, стараясь разглядеть, кто идет по деревянному настилу. Близорукая Иветта первой все поняла – сейчас она смотрела внутренним зрением, не глазами. Фигур было две. Это осторожно вышагивал Валентин, держа наперевес, как грудного младенца, тело Светланы. В первый момент показалось, будто оно безжизненно. Но испуг был преждевременным: Светлана выскользнула из рук Валентина – остальные женщины уже узнали пару – и, привстав на носочки, повисла на его шее. Ее мокрые волосы слиплись в отдельные пряди и казались множеством африканских косичек. Валентин склонился над своей туземкой и крепко поцеловал ее в губы. Женщины замерли у прибрежных кустов, не в силах отвести взгляд – не каждый день показывают живое кино!
– Ну что, разбегаемся, зайчик. – Валентин оторвался от девушки. – Ты иди с левой стороны, а я в обход, мимо печи, к вагончикам.
– А своей-то что скажешь? – стараясь оттянуть миг расставания, полюбопытствовала Светлана.
– Она не спросит, – легкомысленно отмахнулся Валентин.
– Зато мы спросим! – воскликнула одна из теток побойчее.
Это оказалась штамповщица, а среди ее товарок интеллигентские замашки Иветты были не в чести. Правдоискательница чувствовала солидарность со всеми обманутыми женами и вознамерилась дать бой этому охальнику. Тем более, что ощущала поддержку подруг – бойкие работницы весело рассмеялись, подхватив разоблачительную тираду.
– А ну, голубки, рассказывайте, где весь день пропадали. А на нашу голову забота – весь лес прочесали, думали, беда! А они живехоньки и здоровехоньки!
Валентин и Светлана поднялись по шаткой лесенке. И остановились. Прятаться или разбегаться в разные стороны было глупо. Женщины расступились, образовав для преступников коридор позора. И вдруг Аня отделилась от толпы и замахнулась ножиком на Светлану. Валентин едва успел перехватить руку дочери. Иветта испытала двойственное чувство. Порыв Ани напомнил ей собственную несдержанность, вызвал стыд за дочь. В то же время она испытала удовлетворение: Аня заступилась за нее, значит,
Некоторое время спустя участники фарса вынужденно встретились вновь. Группа добровольцев задерживалась, а потому все, от мала до велика, стол пились у танцевальной беседки. Сейчас здесь никто не танцевал – беспокойство закрадывалось в души ожидающих. Почему мужчины так долго не возвращаются? Валентин тоже был здесь, он уже оправился от шока, вызванного публичным разоблачением Но сейчас о нем уже забыли. Хихоньки остались там. на берегу. Узнав о ЧП, Валентин попытался включиться в события, оттягивая объяснение с Иветтои Когда он понял, что Сережка тоже уехал на пожар его охватило возмущение. Он даже не сдержался и упрекнул жену.
– Он же еще пацан, ни капельки благоразумия! Как ты могла отпустить сына? И куда эти дезертиры смотрели? – Валентин погрозил кулаком в сторону директора базы, который только что появился на крыльце большого здания и сейчас старался перекричать шум толпы:
– Пришла телефонограмма из лесничества. Добровольцы возвращаются! Машина уже выехала. Все в порядке, пожар в очаге потушен! База отдыха вне опасности!
Вздох облегчения прокатился по толпе.
– Эх, был бы я там! – захваченный общим энтузиазмом, выдохнул Валентин.
– Но ты был в другом месте, – со значением вставила Иветта. Когда беспокойство за Сережу утихло, наружу вышло раздражение на мужа.
– Ладно, не дуйся, – мирно сказал Валентин. – Я тебе все объясню. Это все так, не всерьез.
Но Иветта не хотела слушать его вранье. Она приблизилась к толпе, хотя тоже стала посмешищем всей базы. Пребывание с глазу на глаз с мужем ее пугало. Она боялась домашних разборок и никогда их не затевала. Сегодня, она чувствовала, трудный разговор неизбежен. Но это потом. Потом.
Валентин тоже немного успокоился. Он стал обдумывать, что скажет Иветте и дочери, как объяснит сцену на берегу. Да, они со Светланой еще накануне задумали этот романтический поход, заприметив на берегу маленький плотик. Светлана совсем еще девчонка – непременно хотела устроить опасное плавание на скользких досках. Валентина тоже возбуждал риск, и он пошел на поводу. Старый прогнивший плот был совсем не так крепок, как казался на вид. Валентин едва справился с ним, тем более что мирное озеро при плохой погоде оказалось прямо чертовой ловушкой. Волны не только перекатывались через бревна, но и сильно кренили плот. Валентин изо всех сил греб доской, заменившей ему весло. Светлана испуганно визжала, хваталась за его ноги, чуть не сталкивая в темную воду. Долгое время они крутились посреди озера, будто захваченные воронкой. Как назло, на лодочной станции никого не было. К счастью, Валентин выгреб к противоположному берегу. Тут же, на их глазах, ржавый трос лопнул, и плот рассыпался. Бог спас любовников от гибели. Случись это несколькими минутами раньше, неизвестно, чем бы все закончилось.
Пришлось идти пешком, но обойти все озеро было невозможно: его северные берега представляли собой непроходимую трясину. Повернули назад, поднялись в гору, в деревню, и только к вечеру раздобыли лодку. И когда злоключения любовников подошли к счастливому завершению, возникла эта чудесная вспышка радости и взаимной нежности. Вот почему Валентин на руках нес Светлану. Вот почему она не выпускала его из объятий. И эти объятия были самыми жаркими в полугодовой истории их отношений. «Чертовская невезуха! – выругался Валентин. – Проклятые бабы оказались на берегу именно в самый неподходящий момент». Кругом темень, дождь – он никак не думал, что в такую непогоду найдутся свидетели их ласк.