Вальс одиноких
Шрифт:
Неожиданно Иветта нашла товарища в лице начальника. Жена Бузыкина стеснялась раздеваться на людях и редко появлялась на пляже. Чаще ее можно было застать в тенечке на какой-нибудь скамье с вязаньем в руках. Сам Бузыкин не пренебрегал солнечными ваннами. Сбросив сандалеты, он садился на свое полотенце рядом с Иветтой – она была в изящном цветастом купальнике – и перелистывал ее журнал. Оказалось, что Георгий Андронович уже читал «1984». И тоже был потрясен его содержанием! Попутно начальник делился с Иветтой и личными воспоминаниями. В пятидесятом году его, студента химического факультета, решили перевести в секретный вуз Министерства обороны. Требовались разработчики химического оружия. Затем последовало бы распределение в отдаленный район, на испытательные полигоны. Нет, связывать себя с
– Я страшно переживал, Веточка. И представляешь, именно в этот момент у меня случилось несчастье. То самое, которое счастью помогает. С ног до головы меня покрыла короста, какое-то неизвестное науке заболевание. Корифеи от медицины только головой качали! Мне даже пришлось взять академический отпуск, зато от военной повинности освободился. Потом я взял на вооружение гомеопатию, и болезнь отступила.
– То есть вы заболели на нервной почве?
– Именно, Веточка. Нелегкая у меня сложилась судьба. Я порой бываю несдержан, но теперь ты понимаешь: сказываются выпавшие на мою долю переживания.
Иветта слушала шефа с двойственным чувством: сочувствия и небрежения. Бузыкин был человеком определенно нездоровым, но как-то уж слишком к месту оказывались все его внезапные болезни. Вспомнился жуткий обморок в лаборатории. Иветта рассказала о нем матери, и та безапелляционно поставила заочный диагноз: «Истерик!» Но каким бы заболеванием ни страдал Бузыкин, сейчас он был единственным человеком, который мог скрасить Иветте отпуск. Любой человек, когда жизнь ослабляет свои требования к нему, становится милым и приятным человеком. Истерики милы вдвойне: отступают болезни, уменьшается поток жалоб, прячется эгоизм. Иветта и Георгий Андронович вели беседы у всех на виду. На базе отдыха, где почти все были друг с другом накоротке, флирт не казался из ряда вон выходящим явлением. Впрочем, старомодный Бузыкин не значился в негласном списке донжуанов. Наряду с другими без пяти минут пенсионерами он мог рассчитывать лишь на домино или бильярд. Однако Бузыкин не довольствовался отведенным ему уделом, и обращался с Иветтой он очень изысканно, являя образец галантного кавалера. Всегда пропускал даму в дверях, занимал для нее местечко на пляже – иных попыток поухаживать за ним не замечали.
Наступил август, погода стала портиться. На случай ненастья администрация предусмотрела мероприятия в помещении: показ кино, проведение конкурсов, выступления отдыхающих. В этот день с утра было пасмурно, а к середине дня небо совсем потемнело, налетел шквалистый ветер, птицы попрятались. Стало ясно, что вот-вот пойдет дождь. Массовик-затейник объявил концерт самодеятельности, поэтому после обеда народ не спешил расходиться. Многие люди чувствуют в себе кипение артистического таланта, и где, как не на отдыхе, его выплеснуть? Иветта не любила выступать, но театральная школа научила ее уважать творческих людей. И не важно, что неопытным артистам порой не хватало мастерства. Его заменял кураж, который захватывал зрителей и дарил всем хорошее настроение. В концерте участвовал и Сережа, а какая мать не придет в восторг, увидев ребенка на сцене! Сидевшая рядом Анечка тоже с гордостью смотрела на брата.
Вначале Сережа сорвал аплодисменты, исполнив соло на трубе, затем выступил в составе трио. Двое гитаристов наяривали известную песню Виктора Цоя, а дополнительный звук трубы придавал особенное звучание популярному мотиву. И снова овация! Когда подростки освободили сцену, их место занял Бузыкин. Массовик объявил: «Главы из поэмы Твардовского „Василий Теркин“. Молодежь стала пробираться к выходу, а Иветта настроилась на легкую шутливую интонацию поэмы. Она уже знала, что Георгий Андронович – неплохой декламатор. В этот момент из-за кулис выбежал незнакомый мужчина в солдатской гимнастерке без погон. Видно, кто-то из сотрудников иллюстрировал поэму, первые слова которой уже звучали cо сцены.
– Внимание! Граждане, внимание! – прокричав человек в гимнастерке, и в зале повисла тишина Молодежь остановилась в дверях. – У нас ЧП! Шквалистый ветер раздувает тлеющий торфяник. Огонь идет стеной в сторону базы отдыха. Очень прошу мужчин: помогите! Работникам лесничеств. не справиться с пожаром,
В зале началась паника: кто-то крикнул, что уже пылают деревья по соседству. Но у страха глаза велики – высыпав на улицу, люди немного успокоились. Да, запах гари усилился. Видимо, ветер и впрямь дул со стороны горящего леса. Но ни вспышек света, ни потрескивания сучьев, ни падающих деревьев не было. Человек в гимнастерке явно преувеличил опасность, чтобы заручиться помощью отдыхающих, – огонь был далеко. Но запугивания и не требовалось – мужчины все как один откликнулись на призыв. Завхоз открыл склад, выдал добровольцам лопаты и кирзовые сапоги. Правда, того и другого на всех не хватило, но ехать хотели все: будут тушить пожар ветками, ведрами. Пока огонь далеко, но у него, как известно, быстрые ноги.
Женщины суетились тут же, снаряжая смельчаков. Иветта обнаружила, что Валентина среди добровольцев нет. Его не было ни на концерте, ни на обеде – он часто бродил по лесу часов до пяти, пропуская обед. Иветта забежала в свой вагончик – Валентин определенно не возвращался, его корзины на месте не оказалось. Зато застала сына, который собирался «на пожар». Сережа натянул резиновые сапоги и фланелевый спортивный костюм, водрузил на голову пляжную кепку.
– Сергуня, ты куда? – попыталась остановить его Иветта. – Какой из тебя пожарник? Там взрослые мужчины нужны!
Сердце матери сжалось. Шестнадцать лет – не аргумент, для нее Сережа ребенок. Парнишка, пропустив слова Иветты мимо ушей, выбежал из вагончика, на ходу прихватив с тумбочки пряник. Грузовик с добровольцами уже разворачивался на маленьком пятачке перед главным корпусом. Сергей догнал грузовик и, хватаясь за протянутые руки приятелей, вскочил в кузов. Шофер газанул, и машина, подняв облако пыли, скрылась за поворотом.
Иветта выбежала на улицу, где толпились встревоженные женщины. Сейчас они чувствовали себя фронтовичками, проводившими мужей и сыновей на передовую. Никто не знал обстановку на пожаре, а потому рассказы обрастали всякими ужасами и небылицами. Под ногами женщин путался рыжий пушистый кот – любимец Светланы. Он и навел на мысль, что его хозяйка отсутствует. Стали высказывать предположения, где она может быть. Соседка по комнате доложила, что Светлана еще утром ушла в лес. Соседка по столу уточнила, что на обеде ее не было. И тут в разговор встрял чей-то ребенок. Он видел, как тетя Света уходила в лес с дядей Валей Малыш даже показал направление, в котором скрылись ягодники. Это была как раз опасная сторона. Иветте вмиг стало не до ревности.
– Мама! – воскликнула Аня. – Я боюсь. Папа ходит в дальние овраги, куда спускаться не советовали, там такой бурелом, ноги сломаешь. Вдруг с ним или тетей Светой что-то случилось и они теперь выбраться не могут? Вдруг огонь их догоняет?
Огня по-прежнему видно не было, зато небо совсем потемнело, и стало очевидно, что вот-вот начнется дождь. Опасение Ани показалось женщинам обоснованным. Три дня назад одна ягодница уже сломала ногу и едва выбралась на дорогу. Несколько активисток возглавили поиск пропавшей пары. Решили идти в сторону тлеющих оврагов, однако далеко в лес не углубляться. Пропавшие наверняка уже возвращаются: гроза неумолимо приближалась. К спасательной экспедиции женщин подтолкнула и общая тревога – оставаться на базе было невыносимо. Иветта с Аней были в первых рядах.
Женщины вышли на дорогу, по которой чуть раньше умчался грузовик, свернули на лесную тропу. Затянутое тучами небо раньше времени нагоняло темноту. Начало смеркаться.
– Куда мы, бабоньки? Человека в лесу найти – что иголку в стоге сена. Да и стемнеет скоро. Того гляди, сами заблудимся.
Идти было нелегко: хотя женщины отошли недалеко, они уже с трудом перелезали через наперекосяк поваленные деревья, спотыкались о коряги, проваливались в заросшие осокой ямы – воронки от взорванных когда-то снарядов. Все чаще раздавались просьбы вернуться на базу, но Аня умоляла пройти еще чуть-чуть. Страшно представить, что папу захватит в лесу ночь! Иветта знала, что Валентин не пропадет: он сызмальства исходил немало троп, всегда брал с собой компас, спички и нож. Однако, пытаясь успокоить дочь, она сама заразилась ее волнением.