Валтасар (Падение Вавилона)
Шрифт:
Греки вели себя в доме старого воина осмотрительно и вежливо, однако для Рахима не стали тайной их любознательные взгляды, которыми они осмотрели двор и дом. Взгляды были наметанные - воины сразу приметили те помещения, где должно было храниться самое ценное, что имела семья.
В доме стражи на Рахима сразу насел Закир. Он обвинил его в предательстве, злом умысле, неблагодарности и черной зависти, если тот решился покуситься на жизнь того, кто был наделен царственностью.
Рахим тут же рухнул на колени, начал доказывать, что никогда не держал злых мыслей в отношении повелителя, призывал богов в свидетели. Закир долго слушал его, потом коротко приказал.
– Жечь огнем!
Набонид появился в застенке, когда Рахиму начали подпаливать седые волосы на груди. Царский голова замер на пороге, изумленно глянул на подвешенного на бревне декума, на двух палачей, стоявших возле него с факелами в руках, на вышедшего из себя Закира, пытавшегося ухватить Рахима за скудный венчик волос на затылке.
– Прекратить!
– заорал Набонид.
– Немедленно прекратить!..
Закир повернулся в его сторону и отступил от Рахима. Вернулся, устроился в кресле, грозно глянул в сторону появившегося сановника.
Набонид некоторое время изучал его взглядом. Рахима между тем спустили с бревна, окатили водой. Наконец начальник царской канцелярии спокойно, как ни в чем не бывало, спросил Закира.
– Ты что, сирийская собака, здесь затеял? Рехнулся, забыл приказ?
Закир от неожиданности даже привстал с места. Его лицо пошло пятнами, а Набонид между тем продолжал наступать.
– Отъелся на вавилонских харчах? Теперь безумствуешь!..
– Как ты смеешь?!
– воскликнул Закир тонким дрожащим голосом.
– Кто ты такой!
– Сейчас ты узнаешь, кто я такой!
– тем же зловещим голосом ответил Набонид и добавил.
– Запомни, с тобой сейчас поступят так, как потребует Рахим. Я добьюсь у государя указа.
Закир сразу сел на место.
– В чем дело?
– он пожал плечами.
– Я всего лишь проверял его преданность.
– Проверил?
– Да.
– Каков результат.
– Мерзавец именами вавилонских богов клянется, что всегда был верен государю. Конечно, врет, собака.
Набонид усмехнулся.
– Врет, говоришь? Кстати, чьими именами он клялся.
– Я не знаю точно. Восходящей луной клялся, солнцем... Заявил, что оно, как точно называется, не знаю, является его покровителем.
– Ага, не знаешь... Живешь в Вавилоне и не знаешь? Хорошо, подожди здесь.
Он вышел из пыточной.
Закир некоторое время угрюмо смотрел перед собой, потом крикнул палачам.
– Приведите его в чувство, - и указал на лежавшего без движения Рахима.
Слуги вновь окатили декума из кожаного ведра. Рахим приподнял голову. Закир подошел, взял его за подбородок.
– Скажешь, что с тобой хорошо обращались.
Взгляд у Рахима прояснился, он дерзко глянул на сирийца.
– Нет, уважаемый. Я расскажу все, как оно было. Как ты заставлял меня покуситься на жизнь господина. Как уговаривал найти сообщников, которым ты готов запла...
Он не договорил. Закир с силой ударил его ногой в лицо.
В следующее мгновение в подвальное помещение вошли Амель-Мардук и Набонид.
Набонид подвел Амеля к потерявшему сознание Рахиму, спросил.
– Что будем делать, государь? Дальше что?
– затем он обратился к дяде царя.
– В чем ты обвиняешь его, Закир?
– Он - собака! Он - двуличен!
Набонид кивнул.
– Хорошо, завтра весь город будет знать, что Рахима подвергли пыткам за то, что он собака и отличается двуличностью. Государь, позволь мне уйти в отставку. Я не могу служить рядом с теми, кто оскорбляет воина, всю жизнь сражавшегося за величие Вавилона.
Закир вскинул руки, обратился к царю.
– Господин, ты же сам...
Амель-Мардук отвел глаза в сторону.
– Хорошо, я подумаю, - тихо ответил он и направился к выходу из камеры.
Закир помчался за ним.
Набонид приказал пригласить лекаря, оказать Рахиму помощь и перенести в казармы дворцовой стражи. Там ему выделят место, у дверей поставят стражу.
– А ты, - он глянул на декума, - скорее приходи в себя.
Голос Набонида был холоден.
Тем же вечером Набонид с тремя писцами посетил Рахима и записал с его слов все, о чем спрашивал Закир. Судя по вопросам, картина получалась жуткая: царский родственник пытался склонить старого декума покуситься на жизнь царя. Хранитель царской печати был готов заплатить преступникам, которые согласятся последовать за Рахимом. Записи на коже были сделаны в трех экземплярах и тут же отосланы Даниилу и Седекии для ознакомления.
На следующий день Набонид официально запросил у Амель-Мардука аудиенцию. Цели её он не скрывал - отставка. Царь вначале не поверил услышанному. Пустяковый эпизод с применением излишнего пристрастия к какому-то декуму неожиданно превращался в крупный дворцовый скандал, причем Амель-Мардук никак не мог понять, какая нужда заставила Набонида поднимать шум. Он давно хотел избавиться от начальника царской канцелярии, являвшегося, по существу, третьим человеком в государстве, но даже Амель скудным умишком понимал, что последствия подобной отставки будут самые непредсказуемые.
Закир все утро убеждал его в обратном, требовал прислушаться к голосу крови и поскорее убрать Набонида. Хранитель государственной печати доказывал, что начальник царской канцелярии по определению не может быть верен царю, на что Амель обоснованно ответил.
– Представь доказательства?
Когда же Закир принялся горячиться, настаивать, что в этом деле не требуется никаких доказательств, Амель только рукой на него махнул.
– Ладно, уберу Набонида, что дальше?
Закир уверенно заявил.