Валтасар (Падение Вавилона)
Шрифт:
Понимания хватало, чтобы осознать, что этот заговор только начало долгого пути. Большинство его участников уверены, что стоит успешно завершить дело, и все вернется на круги свои. Нериглиссар поведет их в победоносный поход, договорится со своим родственником Астиагом, покажет бронированный кулак Амасису и Крезу, и вновь в Вавилоне воцарятся мир и спокойствие, расцветут торговля и ремесла, и его величие поднимется на небывалую высоту.
Сказки! Детские мечты!.. Кому как не Нур-Сину, знатоку событий, происходивших в дни былых царствований, было известно, что так не бывает. Победа заговорщиков очень скоро обернется новой смутой, новыми крамолами, преступлениями, жестокостями, казнями и кровью, и так до скончания веков. Это было ясно, как день, тому можно привести тысячи примеров. В этой надвигающейся грозовой сумятице его волновал только один вопрос - как выжить?
По натуре Нур-Син не был трусом и готов был принести жертвы на алтарь отечества, но только в том случае, если отечество с уважением относилось бы к его выбору, ставило своей целью защитить его. Потребовать этого от государства - его, Нур-Сина, святое право. Только при этом условии он готов заключить договор. Теперь же, ему, Нур-Сину, вмиг оказавшемуся в самой сердцевине заговора, было до боли очевидно, что ни о каком патриотизме, славе, величии города и речи не могло идти.
Истина открылась перед ним сразу, на всю глубину, во всех измерениях, с восходом солнца. Поверить в искренность намерений Набонида отойти от дел и спокойно доживать свой век вдали от бурь и волнений, молодой человек никак не мог. Царский голова обладал великолепным, пронзительным, острым умом. Он не мог не понимать, что в такое время в сторонке не отсидишься, тем более с царицей и возможным наследником престола за пазухой. В чем таился смысл интриги, затеянной Набонидом, Нур-Син понять не мог, да это было и не важно. Куда страшнее, что он, опять же против воли, оказался на стороне "царского головы". Судьба тыкала его носом, как слепого котенка, а он ведь нигде не нагадил! В таком случае, за какие прегрешения? В чем причина подобной замысловатой формы рабства? Или это и есть жизнь, какой она оборачивается на поверку? Это и есть её хохочущее лицо. В чем искать спасение? Где найти тихий, приятный сердцу уголок?
Что же оставалось на его долю? В чем он властен? Этот вопрос не давал покоя, нудил и нудил, словно гвоздь в сапоге. Было до оцепенения страшно, мерзко. Завтра он явится на службу, развернет очередной пергамент, вычитает что-то новенькое о делах давно минувших дней, послезавтра женится. Через неделю отправится с тайной миссией в Палестину, по дороге его перехватят, доставят в дом стражи, подвергнут пыткам. Какая разница, выложит ли он, что знает, или сумеет сохранить честь и одолеть муки. Конец один - прямиком во владения мрачного Нергала да ещё под руку с Луринду. Ни имущества, ни детишек, ни величия, ни славы.
Он сидел на ложе, опустив голову, сцепив руки, что-то грустно мычал какую-то глупую песенку, которую распевали в портовых кабаках потные, пьяные грузчики.
Хвала Аруре, что локоть создан ею
И что руке сгибаться так удобно.
Ведь будь рука длинней,
То лили б в уши мы.
Короче - выпить было б невозможно...
Короче, свадьбе не бывать! До отъезда, разумеется. Если его схватят, есть надежда, что девушку оставят в покое. Но как объяснить это решение Луринду, если объяснять что-либо ему запрещено? Вот так, нахрапом, отметая любой вопрос. Такова, мол, моя воля. Заодно он сразу все поставит на свои места. Сразу покажет, кто есть кто в их долгой, на всю жизнь привязанности.
От этой мысли Нур-Син испытал облегчение, прилег на ложе и неожиданно погрузился в сон - сразу и до полудня.
Он увиделся с Луринду на следующий день. Вызвал запиской, посланной со слугой. На этот раз она явилась без Хашдайи, прибежала во дворец во второй половине дня. Нур-Син встретил её у ворот, ведущих в цитадель, провел в здание музея. Расположились молодые люди в его апартаментах, в которых, случалось, писец-хранитель жил неделями. Здесь же был устроен его рабочий кабинет.
В здании было пусто, тем не менее Нур-Син, заперев девушку в дальней комнате, оставив её при свете свечи, обошел все этажи, добросовестно проверил двери, темные закоулки, и только убедившись, что в здании нет никого из посторонних, вернулся к Луринду.
Девушка сразу почувствовала недоброе.
– Луринду, мне не хотелось бы тратить много слов, но свадьбу придется отложить, - сразу начал дублал.
– Почему?
– Есть причины, о которых я не могу тебе сообщить.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу. Меня отправляют в Палестину. Я должен передать приказ отцу и твоему деду, чтобы они возвращались в Вавилон.
– Для рассылки царских повелений существуют гонцы.
– Это особая, ответственная миссия. Ее можно доверить только писцу моего ранга. Послушай, подождем ещё полгода, зато и мой отец, и твой дед примут участие в торжествах. В их присутствии нам легче будет получить ту долю имущества, которую они обещали нам.
Луринду погрустнела.
– Я вижу, тебя радует задержка, - ответила она.
– Ты весел, будто боги открыли тебе будущее. Мало ли что может случиться за это время. В городе ходят разные слухи.
– Какие?
– Всякие. Говорят, что скоро начнется война с Мидией, а другие утверждают, что Мардук не допустит, чтобы Вавилон первым разорвал договор с мидянами. Старики говорят, что не нужна нам эта война. Много чего говорят, и все более что-то жуткое, грозное. Например, что кое-кто до смерти осточертел Вавилону.
– Вот и хорошо!
– обрадовался Нур-Син.
– Мы как раз переждем смутное время. Потом и жить станет легче, мы не будем бедствовать, Луринду. Хочу открыть тебе тайну, желанная...
Он впервые назвал её желанной, даже примолк на миг. Девушка отвела глаза в сторону. Нур-Син встрепенулся и бодро закончил.
– Скоро царевич Валтасар будет перевезен во дворец, и меня приставят к нему воспитателем.
Луринду пожала плечами.
– Эта не та тайна, которую ты хотел сообщить мне.
– Почему?
– Потому что оказанная тебе милость никак не связана со свадьбой, а поездка в Палестину связана, и ты не хочешь объяснять почему. Тебя что-то мучает, Нур-Син.
– Что может мучить придворного писца как не желание услужить господину.
Луринду удивленно глянула на жениха. Он как-то странно выразился, словно она была чужая, и допытывалась у него признания в каких-то страшных грехах. Девушка опустила голову.
– Я готова повиноваться твоей воле, Нур-Син. Правда, я надеялась, что у нас не будет тайн. Хотелось с открытым сердцем, со всей заботой... Но нет так нет. До Нового года я вышью золотом твой парадный халат. Ты будешь в нем великолепен, а теперь проводи меня, я пойду домой.
Она вытерла глаза, направилась к двери. У порога повернулась и ещё раз сказала.
– Я не знала, что так будет...
– Как?
– всполошился Нур-Син.
– Что когда тебе будет угрожать опасность, ты будешь таиться от меня, и я ничем не смогу помочь тебе, - она вздохнула.
– Это обидно, но, видно, так рассудил Мардук.
– Послушай, это только ради тебя. Ради нашего счастья. Если бы ты знала, ты бы согласилась со мной.
– Тем более доверься. Я крепкая, я не заплачу. Мать нашла тебе другую девушку? Из знатной и богатой семьи? Я готова вернуть тебе твое слово... Но зачем ждать полгода. Ты только скажи.