Валтасар (Падение Вавилона)
Шрифт:
Перед самым походом на Ниневию, в который собирался старик Набополасар, отец вызвал его, ещё совсем мальчишку, и сообщил, что богатый сосед предлагает Рахиму пойти в армию вместо его сына. Дело тонкое, предупредил Бел-Усат, язык надо держать за зубами. Тот увечен и хил, а соседу стыдно перед согражданами, вот он и берется одеть и обуть Рахима, купить ему лук и положенное количество стрел.
– А кожаный панцирь, поножи, съестные припасы, смену белья?
– спросил Рахим.
Отец отвел глаза.
– Дареному мулу в зубы не смотрят, - наконец ответил он.
– Возьмешь недостающее в бою.
– Как же с платой за наемника?
– Рахим настойчиво пытался выяснить, куда пойдут
– Неужели ты даже из них не выделишь мне долю?
– Налоги надо платить, за воду надо платить...
– Бел-Усат опустил голову.
Рахим был поражен до глубины души.
– Ты оставляешь меня ни с чем? Ты лишаешь себя спокойствия после смерти?
– У меня три старших сына, они будут чтить меня...
– глухо ответил он.
– Но если будут поминать четыре сына - это надежней, - он попытался убедить отца.
– Ты можешь быть уверен, что в подземном мире Эрешкигаль я никогда не оставлю тебя без тарелки каши.
– А кто в этом мире заплатит за меня налоги?
– спросил отец.
– Ты?..
– Как знаешь, - ответил Рахим-Подставь спину.
– Я согласен, можешь составлять контракт.
Так он лишился родительского дома и никаких обязательств по отношению к семье с того дня, как был подписан договор, больше не имел. Чувств тоже... Что сделано, то сделано, теперь он был сам по себе, одна надежда на паршивый лук и десяток камышовых стрел. Вот какие мысли сидели в голове, когда он в колонне лучников, босой, в штопаном плаще - мать пожалела его и выделила кое-что из собственного имущества - шагал в сторону Субарума. Так в Вавилонии называли Ассирию.
Мир оказался не без добрых людей. Защищавший его щитоносец, веселый бородатый дядька, пьяница и увалень, каких мало, помог подремонтировать лук, поделился поножами, обучил нехитрым солдатским премудростям, как работать мечом, дротиком, когда и каким образом выказывать перед начальством прыть, а когда лучше опустить голову, понурить плечи. Вообще, учил он юнца, держись от начальства подальше, голова целее будет. Рахим был молод, силен и очень ловок, в ту пору Набополасар не жалел средств на подкорм своей армии и спустя месяц, поучаствовав в паре стычек, сохранив жизнь, Рахим воспрянул духом. Оказалось, в армии можно было не только выжить, но и неплохо заработать. Главное, не зарываться, но и не зевать хватать ту девку, которую можно будет с прибылью сбыть работорговцам. Не красотку - это дело рискованное. Такую сразу могут отобрать царские евнухи или подручные старших начальников. Лучше невзрачную на вид, с грубыми шершавыми ладонями, большими ступнями, с целыми, желательно, лошадиными зубами, крепкую в бедрах. Одним словом, работницу...
По-иному вспоминался теперь и тот случай, когда он, нечаянно поскользнувшись, упал в грязь, а молодой царевич Навуходоносор пробежал по нему как по мостику. Никто никогда не верил, что молодой халденок случайно брякнулся перед наследником престола. Все, кроме лучшего друга Иддину-Набу, всерьез считали, что Рахиму посчастливилось умело шлепнуться в грязь. Видно, удача на твоей стороне, парень, одобрил его поступок надзиравший за ним щитоносец. Молодец!.. Со временем Подставь спину пришел к выводу - ну их, черноголовых, пусть как хотят, так и думают. Мудрость пришла с годами, после опалы, во время которой отсидел несколько лет в пустыне на границе с Египтом, когда наелся досыта пыли и песка, прожарился так, что нубийцы-рабы казались по сравнению с ним светлокожими красавцами. Что плохого в том, что люди считают его ловким парнем, умеющим вовремя шлепнуться в грязь! Другой простак, сын простака, внук простака всю жизнь ковыряется в земле, бухается в грязь, в пыль, в лужу, раз за разом подставляет спину вельможе, влезающему в паланкин - и ничего! Даже кусочка серебра, отсрочки по выплате аренды не дождется, а этот сразу в декумы! Со временем Рахим пришел к выводу, что в таком тонком деле, как умение подставить спину требуется особая удачливость. Важно, чтобы ногу сильному в нужный момент и в нужное время подставил твой бог-покровитель.
Помнится, надумав отправиться к Набузардану, он ночь не спал - все прикидывал, кумекал, с какого бока лучше подойти, как повести разговор, как потоньше намекнуть, что он всегда готов.
А что получил в ответ? Твоя цена, сказал вельможа, слишком велика, ты затребовал слишком много. Значит, понял, что к чему? Но если понял, тогда и цена не могла показаться такой уж неподъемной.
То-то удивился Рахим, когда к нему в дом явился Рабайя и коротко передал слова Набузардана, чтобы отставной декум в завтрашний полдень посетил дом его хозяина.
Не просьбу передал, прикинул Рахим, не приглашение, но как бы приказ.
Хорошо, если под лежачим на тахте камнем вдруг намокло, посмеялся про себя Рахим, значит, потек ручей, арык наполнился водой, увлажнил почву. Значит, он верно рассчитал, знал, к кому обратиться.
И на этот раз прием был не слишком доброжелательный. То же ожидание у двери, та же холодность Рабайи, то же выстаивание у ступенек, ведущих в беседку, где в той же позе, что и в первое посещение, развалился Набузардан. Он лежал на боку, согнув одну ногу в колене. Под голову были подоткнута груда подружек из легчайшего и нежнейшего гусиного пуха. Стада этих гусей осенью прилетали в устья Тигра и Евфрата из полночных стран, где круглый год было полным-полно отвердевшей воды, называемой снегом, какую можно найти на вершинах высоких гор. В тех краях, рассказывал Бел-Ибни, этого добра и по речным берегам, и на полях, и на древесной листве, и на воде видимо-невидимо. Чудеса, да и только!...
Набузардан лакомился чудовищных размеров гранатом - не спеша выковыривал из красновато-желтого плода налившиеся темно-рубиновой спелостью, крупные, ограненные природой зерна.
Рахим ждал терпеливо. На его глазах три внушительных размеров дольки исчезли в пасти Набузардана, обрамленной завитой в локоны бородой.
– Присаживайся, Рахим, - наконец выговорил Набузардан.
Рахим сел на пятки у входа. Подогнул ноги, опустился на толстый эламский ковер. Сразу почувствовал его мягкое, нежное лоно. Сдуру подумал умеют все-таки сильные выбирать вещи из добычи, знают им цену. Как, впрочем, и людям. Интересно, какова же истинная его цена в глазах Набузардана?
– Говоришь, твоя внучка стоит дороже, чем стена дома?
– неожиданно спросил князь.
– Во сколько же мин серебра ты оцениваешь девку?
– Я внучкой не торгую, - ответил Рахим.
– Ее счастье - моя утеха в стране без возврата. Будет кому поставить на мою могилу жбан пива, каши положить, голову лука и чеснока. Много ли мне надо. Я всю жизнь обходился малым.
– Знаю, - кивнул Набузардан.
– На твое слово всегда можно было положиться.
Разговор становился интересным, Рахим почувствовал, что настал момент, когда можно в какой-то степени прояснить свою мысль.
– Я не торгую внучкой. Я предлагаю свои услуги. Я хочу обеспечить семью.
– Похвальное желание, - согласился Набузардан.
– Хорошо, перейдем к делу. Я долго размышлял над твоим предложением. Не скрою, советовался с мудрыми и опытными людьми. Они сказали: "Что ж, Рахима мы знаем, Рахиму ума не занимать. Рахим умеет подставить спину". Так они сказали, - Набузардан многозначительно глянул на гостя.
– Но женитьба, сам понимаешь, дело серьезное, и добыча слишком мелка для моего сына. Разве что в наложницы?..