"Валутина гора"
Шрифт:
– Костры-то зачем жжем?
– спросил у Петра Астраханов.
– А пусть думают, что подходят новые силы русских.
– Ответил Пётр.
– Нам главное, чтобы они позиции оставили и начали отступать. Вот когда начнут это делать, тогда и по- настоящему ударим. Они будут думать, что их атакуют крупные силы. Вот уж тогда им сразу придёт конец.
Атаки чередовались одна за другой. Костры вспыхивали вслед за ними. А гусары…они хохотали не переставая. Так весело им ещё ни в одном бою не было.
– Надо бы заменить наших в окопе, - раздался чей-то голос, - небось, глотки себе уже надорвали.
Эти слова вызвали новый приступ хохота
– Давай ещё одну тремя сотнями сразу - приказал Пётр.
– И побольше шума. Орите во всё горло. Пусть думают, что нас тысячи.
Сказано сделано. Но на этот раз, орудия, почему-то не стреляли. Сделав круг сотни вернулись обратно. Пётр немедленно послал в деревню разведку. Очень скоро разведчики вернулись и доложили, что в деревне осталось не больше батальона и то, видимо для прикрытия.
– И что, они ушли, бросив орудия?
– не поверил Пётр.
– Похоже на то господин полковник!
Пётр выслал повторную разведку, но она только повторила донесение предыдущей. Тогда он дал сигнал к атаке. Меньше чем через четверть часа деревня была взята ими. Задребезжал рассвет. Часть оставшихся в живых из батальона прикрытия французов в смятении смотрела на несколько сотен всадников, которые взяли деревню.
– А где же все остальные?
– говорили их взгляды.
Глава
Анастасия некоторое время наблюдала за тем, как Виктория хлопочет у печи, готовя ужин. У неё ловко получалось, хотя по всей вероятности, она подобно самой Анастасии, ничего такого в прежней жизни не делала. Анастасия вздохнула. Когда эта жизнь закончится? И какая жизнь будет после войны? И нужна ли будет ей такая жизнь?
– эти вопросы часто возникали у неё в голове. И почти всегда она не могла на них ответить. Как не могла и ответить на многие другие. Ещё раз вздохнув, она взяла узел с бельём и вышла из домика. Убедившись, что никого из французских солдат поблизости нет, она спустилась к озеру и начала стирать. Вода была холодная. Руки мёрзли. Но Анастасию ничуть это не волновало. Она знала, что это необходимо сделать. Вот и всё. Не раз во время стирки, она с грустью оглядывалась на дом. Он давно потерял былую привлекательность, как и римский парк, который был практически полностью разрушен. Лишь кое- где высились уцелевшие колонны. Столько лет заботливые руки создавали эту красоту,…-и в один день всё было уничтожено. Анастасия не столько тосковала по парку, сколько по дому. А больше всего по дневнику Петра. Она не успела его взять с собой, и он сгорел. Этот дневник все, что от него оставалось. А само содержание дневника Анастасия помнила. Она помнила каждую строчку в дневнике. Часто она воссоздавала эти строчки в памяти и раз за разом повторяла, словно молитву.
– Дай помогу!
Анастасия вздрогнула и резко обернулась. Увидев опекуна сидящего на корточках возле себя, она пришла в ужас.
– Батюшка, как вы только помыслили такое?
– воскликнула с укором Анастасия, - вам же нельзя выходить. Вы только поправились и уже на холод идёте. Да ещё и стирать просите. Нельзя
– Не могу лежать целый день как покойник, - пожаловался ей опекун, - руки к делу тянутся. Ушли бы французы, да дело бы сразу нашлось. Да не одно. А пока они здесь, так хоть постирать дай.
– И не думайте об том батюшка, - внушительно предостерегла его Анастасия, - не ваше это дело.
– Да и не твоё, - с некоторой грустью ответил Арсанов - старший и устремил такой же взгляд на покрасневшие руки Анастасии.
– Тебя отец холил, лелеял, заботился, а я…вон работать заставляю
– Молчите батюшка, молчите, - прошептала Анастасия, бросая на него взгляд, исполненный нежности, - мне в радость заботиться о вас. У меня в целом свете кроме вас никого нет. И если случится что с вами, не переживу этого.
– Знаю дитя, знаю!
– с чувством ответил Арсанов - старший.
– Не каждая дочь станет заботиться о родителе своём, как ты обо мне заботишься. Бог свидетель, как увидел тебя, сразу родной дочерью принял. И не думал никогда иначе. Ты мне родная.
– Батюшка!
– Анастасия оставила бельё и, потянувшись, обняла опекуна.
Тот поцеловал её в лоб и поднялся. Было заметно, что разговор растрогал его не меньше чем Анастасию. Едва Анастасия отвернулась от него, он молча прихватил отстиранное бельё и пошёл к дому. Едва он вошёл в дом и положил бельё рядом с печкой, как следом вошёл Архип. Управляющий выглядел на редкость довольным и не переставая улыбался.
– Новости есть?
– спросил у него Арсанов старший.
– Да ещё какие, - Архип снизил голос и заговорил заговорщическим тоном, - француз-то ушёл из Москвы. Пошёл на Калугу, а там…ему под дых сам князь Смоленский, Михайло Кутузов… дал. Да так дал, что Наполеоныч до самого Смоленска драпанул.
– Неужто в Смоленске Наполеон?
– не поверил Арсанов - старший.
Архип с видимым удовольствием кивнул.
– Там родной. Токмо недолго пробудет Наполеоныч в Смоленске. Идёт слух, что князь-то наш, Михайло Кутузов, всю армию на его поимку послал. Мол, найдите и приведите ко мне эту нехристь. Дела, скажу я вам творятся,…французам не позавидуешь.
– Архип снова радостно заулыбался.
– А правда ли?
– засомневался Арсанов - старший.
– Куда правдивей-то, - заверил его Архип и, кивнув головой в сторону дома, добавил: - наши то вон, тоже съезжать собираются. Подводы готовят. Я уж собирался Гришке сказать, чтобы не выпускал их отсюда. Как-никак помощь будет. Да и охраны у Наполеоныча поменьше. А значит, легче поймать его.
– Вот это новость, так новость.
– Арсанов - старший обнял Архипа.
Едва они обнялись, как тут же испуганно отшатнулись друг от друга. Причина была в Виктории. Она неожиданно для них во всё горло завизжала:
– Ура! Мы победили!
Анастасия так и осталась стоять у порога с бельём в руках. Виктория бросилась к ней и несколько раз крепко поцеловала. А потом преспокойно забрала из её рук бельё и положила на остальную стопку.
– Неужели и правда победили?
– Анастасия без сил опустилась на табурет и устремила взгляд на Архипа. Тот некоторое время раздумывал над ответом, потом решил высказать свою точку зрения на происходящие события.
– Победить-то победили. Но вот без Наполеоныча полной победы не видать. Надобно его словить. Вот уж тогда, победа будет так победа.