"Валутина гора"
Шрифт:
– А вы думаете, мне приятно слышать от вас какие- то непонятные слова по поводу несуществующей супруги?
– Пётр бросил на Первакина хмурый взгляд
– Следовательно, у вас нет супруги?
– Я вам уже ответил на этот вопрос!
– Тогда кто же такая графиня Арсанова?
– Какая ещё графиня Арсанова? Может и есть такая. Только я её не знаю.
– Тогда почему она живёт в вашем доме?
– В моём доме? Вы не в себе Первакин. Я вам это со всей ответственностью заявляю.
– А я вам заявляю, что лично приносил соболезнования вашей супруге по поводу вашей смерти.
– Мне до чёртиков любопытно, что же она ответила?
– Как что? Поблагодарила
– Так значит и моему отцу соболезнования принесли?
– Конечно! Я глубоко уважал вас и считал своим долгом выразить ту скорбь, которую чувствовал по причине вашей кончины.
– А с чего вы вообще решили, что я умер? Начнём с этого!
– Мне об этом сообщил ваш управляющий…Архип!
– Удивительно просто! И вправду есть такой управляющий!
– У вас и отец есть и супруга!
– Отец есть! А вот супруги нет!
– Тогда кто же эта белокурая красавица, которая постоянно ходила в чёрном платье? Все и в том числе ваш отец, называли её графиней Арсановой. Вашей супругой!
– Что?
– Пётр изменился в лице, услышав последние слова Первакина, - что вы сказали? Как её звали? Как её имя?
– Если не ошибаюсь…Анастасия. Точно Анастасия!
– Анастасия?
– Пётр так сильно побледнел, что Первакин невольно забеспокоился. Петру понадобилось некоторое время, чтобы он смог разговаривать. Сказанное Первакиным просто ошеломило Петра, потрясло до глубины души. Но он всё ещё боялся надеяться.
– Расскажите всё подробно!
– голос у Петра внезапно охрип.
– Да что рассказывать?
– отозвался Первакин, - я был ранен в ногу. Отправили в лазарет. А лазарет потом на время разместился в вашем доме. Этот ваш управляющий рассказал мне о том, что вы погибли. А потом он же сообщил, что государь лично прислал письмо с соболезнованиями и орден. Рассказал, как горько рыдала графиня, когда узнала о вашей смерти. Да что говорить. Я её каждый день видел. И всё одно и тоже. Заплаканные глаза и печальное лицо. Прямо душа разрывалась, глядя на её горе,…а вы Арсанов?
– Первакин бросил на Петра осуждающий взгляд, - а вы такое говорите. Она вас так любит,…а вы даже не вспоминаете о ней.
– Выходит,…выходит…она по мне траур носит?
– Пётр бросил ошеломлённый взгляд на Первакина и застыл, пытаясь понять как такое возможно вообще. Разум отказывался давать объяснение, но сердце…оно ликовало и требовало немедленных действий. Пётр внезапно бросился к Первакину и когда тот ожидал самого худшего, крепко расцеловал его.
– Сегодня вы спасли мне жизнь!
– вскричал Пётр и побежал к выходу.
– Куда вы Арсанов? Допейте хотя бы этот бокал - закричал, было Первакин, но Петра и след простыл. Рядом с Первакиным раздался деликатный кашель.
– Ваш друг не заплатил!
– Я заплачу, - ответил Первакин, - мой друг похоже…обо всё на свете забыл. Хорошо хоть жену свою вспомнил! Дай им Бог счастья! За это следует выпить отдельно!
Пётр прямиком побежал к Уварову. Побежав к двери, он со всей силы застучал в неё. Щёлкнул замок. На пороге показалось раздражённое лицо генерала. Увидев Петра, он удивился.
– Мне нужен отпуск. Немедленно. Сию же минуту!
– без обиняков заявил Пётр.
– Я же предлагал. Вы отказались!
– Я передумал!
– Хорошо! Передумал, так передумал. Не стоило из-за этого двери ломать!
– Благодарю вас ваше превосходительство!
Уваров и сказать больше ничего не успел. Пётр исчез так же внезапно, как и появился. Он прибежал домой и едва до смерти не напугал Кузьму, когда прямо с порога, закричал:
– Скорей!
– Чего скорей-то?
–
– Уезжаем! Собирайся! Чтобы через час был готов!
– Мы что на пожар собрались ехать! Не успею за час собраться!
– Не успеешь, без тебя поеду! Коней надо приготовить!
Кузьма только и рот успел открыть, как дверь снова хлопнула.
– Да что с ним такое творится?
– пробормотал под нос Кузьма, - какая муха укусила?
Не переставая ворчать, Кузьма стал поспешно собираться в дорогу.
Глава 10
Поздним вечером все собрались в гостиной. Кое-как удалось заделать окна в гостиной, да ещё в четырёх комнатах. Во всём огромном особняке ничего пригодного больше не нашлось. Арсанов - старший сидел за своим столиком и попивал по обыкновению вино. Анастасия сидела на диване и вышивала. На другой стороне, напротив Анастасии, сидела Виктория и приехавший накануне Астраханов. Они были настолько поглощены разговором, что ничего и никого вокруг не замечали. Между двумя диванами стоял ещё один столик. На столике горела одинокая свеча. Она да огонь в камине освещали гостиную. Время от времени, Анастасия бросала взгляд на опекуна, а потом вновь обращала всё своё внимание на работу. Она оторвалась от неё, когда в гостиной появился Гришка с большой охапкой дров. Гришка сложил дрова возле камина. А потом взял одно полено и подбросил его в огонь. Анастасия молча наблюдала за тем, как Гришка взял кочергу и начал ворошить уголья в камине. Она смотрела на языки пламени, которые медленно поднимались кверху. Вороша уголья, Гришка обернулся. Они с Анастасией встретились взглядами. Гришка широко заулыбался. Но это продолжалось совсем недолго. Он по непонятной причине перестал улыбаться и нахмурился. Анастасия недоумённо приподняла брови, пытаясь понять, чем вызвана эта перемена. Пока она думала, раздался осторожный голос Гришки.
– Барин-то скоро приедет?
– Батюшка рядом с тобой сидит. Поверни голову, увидишь, - ответила Анастасия и снова принялась за прерванную работу.
– Так я не про него…я про молодого барина.
– Гришка повернулся к камину лицом и подкинул ещё одно полено в камин.
– Ты уж как приедет, замолви-то за меня словечко. Больно злю щий- то барин. Я ведь не со зла его стукнул. Хотел тебя барыня оборонить. Не знаю, забыл, нет. Иной раз, уж и думаю, что забыл, так увижу его глаза,…сразу не по себе становится. Глядит мне прямиком в душу и словно сказывает; «Погоди у меня Гришка. Всё одно не спасёшься. Найду везде». Чую порешить меня хотит…Беды натерпелся барыня, когда сюда-то ехали. Еду и мысль мучает. Думаю,…французов кончит, за меня возьмётся. Как пить дать возьмётся. Слава Богу, уехал. Да ведь ненадолго. Вернётся скоро. Год новый идёт всё ж. Ты уж не оставь меня барыня. Замолви словечко. А то ведь не спокойно, то на душе у меня.
Гришка повернулся и буквально застыл. Анастасия стояла. Вязание валялось на полу. Руки у неё дрожали.
– Ты о ком говоришь? О ком Гришка?
– едва слышно спросила Анастасия.
– О молодом барине, о ком же ещё?
– Гришка пожал плечами, - не помнишь разве, как я его, всю жисть жалеть буду,…стукнул то, когда он с тебя барыня шапку хватил?
– Я всё помню,…но ты,…ты говорил, что…вы ехали сюда и французы,…зачем ты это сказал?
– Как было, так и сказал - отозвался Гришка, - он мне в лесу жисть спас. А потом долго вопросы разные задавал. Как узнал, что французы в имении, так почернел весь. Говорит, всех на куски изрублю. Я и говорю злющий он больно.