Валюта смерти
Шрифт:
Для наглядности, Виктор Казимирович поставил перед Ираидой Александровной и Казиком песочные часы. Две соединенные между собой емкости с золотистым песком.
– Эти песчинки – мы. – Вот мы все в Мире Живых, а кто-то, – он показал на проваливающийся вниз песок. – кто-то покидает этот мир, ради того света. – Пока понятно?
Оба кивнули.
– Либо в Мир Мертвых, либо, – он перевернул часы, – в Мир Живых. «Ничто никуда не уходит»!
– И ты вернешься, миленький, непременно вернешься к нам, – бросалась обнимать сына Полина. – Только делай там что-то, не сиди на месте. Возьми книгу сказок и каждый день
– Твори, и тот мир не сможет удерживать тебя! – поддерживал супругу Виктор Полянский.
– А если сможет? – с сомнением в голосе осведомилась Ираида Александровна. – Вот Казик, какой махонький, а там милиция, власти…
– Не согласится отторгнуть, значит, сам развалится, – Виктор Казимирович чувствовал себя на подъеме. – Но проще отторгнуть, протолкнуть обратно. Главное, не уподобляйся мертвым, не сиди на месте, не веди жизнь паразита, – и твоя жизнь сама пойдет в рост, и рано или поздно прорастет из Мира мертвых в Мир живых.
– Но как же, ведь и в Мире Живых полно трутней. Людей, которые всю жизнь только и умели, что водку жрать, спать да плодиться, – не отставала Ираида Александровна, – что же Мир Живых не отторг их тогда из себя?
– Возможно, они были нужны, чтобы родить детей, которые были бы пригодных к творчеству, – рассудительно кивал головой Виктор Полянский. – В природе не может быть такого, чтобы все закончившие институт врачи становились гениальными целителями. Не все, обучающиеся в Академии художеств, становятся по-настоящему великими художниками, а из литературного института, – он махнул рукой, – крайне мало, поверьте мне.
Но Господу нужно духовное горение и этих людей, можно зажечь свечу в церкви, а можно уподобить свою жизнь жертвенной свече, поддерживая огонь творчества!
Если не будет плохих врачей, хорошим не удастся учиться на их ошибках, постепенно поднимаясь над своими незадачливыми собратьям, как по ступеням лестницы.
Хороший художник растет в среде посредственных, поднимаясь на их плечах. Если художник живет в деревне, где, кроме него, нет больше художников, ему сложнее расти, не видя, что делают другие.
Посредственный художник может изобрести прием, воспользовавшись которым, более талантливые его собратья обретут бессмертие.
А в вашем мире жизни достойны, как я понимаю, тоже лишь те, о ком помнят. Значит, там, где и существуете вы, находятся Рембрандт и Ван Гог, живы Пушкин и Лермонтов, Склодовская-Кюри и Менделеев. Живут, если, конечно, давно не перевоплотились, ибо просто существовать для творческого человека мало, а власти мира мертвых не потерпят на своей территории жизни. И вы, любезная Ираида Александровна, до сих пор живы там, потому что о вас помнит ваш муж Василий.
Мы связаны – Мир Живых и Мир Мертвых, потому что перетекаем друг в друга. Постоянно перетекаем, и это прекрасно!
Глава 42
Тусвет
С того самого момента, как в Анином животе пересек реку мертвых только что зачатый ребенок, сначала в потустороннем
То тут, то там можно было заметить странные картины. Спокойно идущие по своим привычным делам люди вдруг останавливались с удивленными, пораженными лицами. Некоторые падали в обмороки, кто-то бил себя ладонью по лбу, восклицая классическое: «Эврика!» или шепча: «Да, как же я раньше-то не замечал?..», кто-то плакал, впадая в перманентные истерики, кто-то вдруг принимался яростно ощупывать себя, пытаясь убедиться, что не спит. И вдоволь напроверявшись, набрасывались на прохожих…
Впрочем, первое впечатление было похоже на пробуждение, во время которого человек вдруг осознавал, кто он и где находится. Вспоминал момент своей смерти и, главное, принимал, что она – эта смерть – произошла. Была, ушла в прошлое, не страшно. До мысли о бессмертии души доходили не все, уверившие в свое бессмертие делали состояние на русской рулетке или демонстрировали чудеса «живучести», сигая в воду с мостов, прыгая с высотных домов, устраивая демонстративное самосожжение или добровольно переселяясь в клетку с тиграми в зоопарке.
Последнее было уж больно хлопотным, так как раздражало животных.
При этом те, кто не заработал своих незаконных бабосов на демонстрации чудес живучести, снискали себе славу гуру, и толпы бестолково бродящих за ними последователей, записывающих за «учителями» каждое слово, алчущие все новых и новых зрелищ, периодически перегораживали большие магистрали, атаковывали муниципальные здания, всеми правдами и неправдами пытались пролезть на местное телевидение.
Повсеместно в пожарные части и МЧС приходили тревожные звонки о творящихся в городе безобразиях, так что в какой-то момент Питер попытались закрыть. Спешно ввели комендантский час, но толку от него не было никакого.
Опасный живот с постоянно растущим в нем плодом упорно транслировал крамольную информацию, а адская милиция все не могла задержать виновницу.
Впрочем, долгое время они понятия не имели, кого именно следует задерживать, предполагая, что Ахерон пересек невероятно сильный продвинутый маг, который собственно и устроил означенную котовасию. Но перехват и последующий просмотр телепрограмм Мира Живых не дал ровным счетом ничего. Ванга давно уже была на стороне Мира Мертвых, кроме того, она обреталась в потусторонней Болгарии, в загробном селе Петрич, как ни в чем не бывало продолжая предсказывать будущее, а никто из известных ныне живущих экстрасенсов пока что не собирался пересечь огненные воды.
Что тут будешь делать? С одной стороны, нельзя было упускать уже того факта, что не все хорошие экстрасенсы являются звездами телеэкрана, а, следовательно, крайне сложно проследить, когда такой человек откинется. И это было серьезным упущением.
Хотели уже отрядить специальный отряд боевиков, которые раздобыли бы языка из Мира Живых, прихлопав одного из видных ученых или экстрасенсов, с тем, чтобы уже на этой стороне они бы включились в диспут по поводу происходящих в последнее время в загробном Питере аномалий.