Валютный извозчик
Шрифт:
Кто еще кроме Ленина? Маркс? Энгельс? Кто еще? Троцкий? Че Гевара?
Я стал искать телефон, осмотрел комнату и нашел не сразу: на трюмо, между вазами и кучами брошек, застежек, пряжек белый аппарат был почти незаметен. Звонить отсюда неопасно, они не получат разрешения на прослушивание личного телефона министра. Но я и не собирался звонить в посольство, там телефоны на постоянном прослушивании. Я набрал номер справочной:
— Как я могу позвонить в бюро ООН?
Стандартистка продиктовала номер. Я тут же его набрал.
— Бюро ООН, — ответил мужской голос.
— Вы не могли бы дать мне номер домашнего телефона господина Читова?
— Да, конечно.
Телефон Читова на записи, но к постоянному прослушиванию подключен вряд ли. Этот разговор они расшифруют только завтра, можно рискнуть. В трубке послышался голос Читова:
— Я вас слушаю.
— Петр Христофорович, вы меня помните? Я Лонов Евгений Николаевич. Я…
— Я вас помню, Евгений Николаевич.
— Мне совершенно срочно надо знать даты рождения и смерти Маркса, Энгельса, Троцкого и Че Гевары. Причем не только год, но день и месяц.
— У меня есть французская энциклопедия Ларусс. Подождите, я попытаюсь найти Я стал ждать. И про себя посмеивался: «Завтра местная разведка с ума будет сходить, зачем мне понадобились Троцкий и Че Гевара».
— Маркс есть. Родился 5 мая 1918, умер 14 марта 1883.
Я записал.
Через минуту:
— Есть Энгельс. Родился 28 ноября 1820, умер 5 августа 1885. С Троцким будет посложнее.
Я записал и снова стал ждать.
— Вы знаете, и с Троцким нет проблем. Родился 7 ноября 1879, умер 21 августа 1940.
«Ишь ты, — отметил я про себя. — 7 ноября».
— И Че Гевара есть. Родился 14 июня 1928, умер 9 октября 1967.
— И еще вопрос. У меня нет номеров посольства. Не могли бы вы позвонить Тростникову и попросить его связаться со мной?
И я продиктовал номер, который прочел на телефоне.
— Я вас понял. Все сделаю.
Молодец.
С кого начать? С Че Гевары. Конечно же, для пылких революционеров он главный персонаж в истории.
Щелкнули пружинки, и сейф открылся.
Первое, что я увидел — это огромный пистолет. Под ним — синий матерчатый кулек и два пакета с деньгами, завернутые в полиэтиленовую пленку. Я попробовал на ощупь кулек: камни, разного размера, большие, маленькие.
Что теперь? Считать деньги смысла не было.
Я вынул из кармана мой швейцарский паспорт на имя Жильбера Мало и прилагаемые документы, положил их в кейс, закрыл кейс и набрал слева 220470, справа 210124. Эти цифры я не забуду.
И в это время зазвенел телефон. Я поднял трубку. Неужели Володя? Так быстро. Хотя… Я посмотрел на часы, прошло уже двадцать минут, скоро вернется Электра. На всякий случай я решил говорить по-итальянски:
— Я вас слушаю.
— Добрый вечер, — мне ответили тоже по-итальянски, но с явным русским акцентом.
— Рад, что ты позвонил, — это я произнес по-русски.
— Рад, что вас слышу.
Я узнал голос Тростникова. И понял, что тот узнал мой тоже:
— Как дома дела?
Тростников немного помолчал, наверняка соображал, что отвечать. Потом неуверенно протянул:
— Хорошо. Может быть, заглянете ко мне? Поедем куда-нибудь пообедаем, я знаю ресторан, где готовят отличную семгу с вишневым соусом…
«Ага, проверяет, звоню под нажимом или свободно, — хмыкнул я. — Пинкертон!»
— В прошлый раз ты говорил, с малиновым.
— Да, да, с малиновым, — в голоске Володи появились веселые нотки. — Так как? Заедете?
— Нет, не могу. Я завтра должен лететь в Москву. Мне нужно одно место в первом классе на завтрашний рейс.
— Я это сделаю.
— Встретишь меня у главного входа в аэропорт в десять ноль-ноль.
— Встречу.
— Проведешь в самолет.
— Будет сделано.
— И еще… Со мной будет Олечка.
— Будет Олечка… — соображал Тростников.
— Или Верочка. Забыл, как зовут. Петина племянница.
Тростников должен понять: «олечка» и «верочка» — это жаргонное название разных типов дипломатической почты. Я забыл, какой из них наиболее секретный.
— Та сестра, которая постарше.
— Я вас понял. Очень хорошо понял. Петина племянница.
Молодец. И это понял. Петя — это Петр Афанасьевич, начальник референтуры, который комплектует диппочту.
— До встречи.
— До встречи.
— Не исключаются всякие неожиданности.
— Понял.
Я повесил трубку.
В это время открылась дверь и на пороге появилась Электра. Она смотрела прямо перед собой, вроде бы не замечая меня. Я хотел встать, но она остановила меня рукой:
— Я задержалась… Сегодня нас долго не отпускали.
Она подошла к телефону, сняла трубку, набрала две цифры:
— Ко мне никого не пропускайте. Я очень устала.
Потом вернулась к двери и два раза повернула ключ:
— Чем я могу помочь вам?
— Мне нужно где-то пробыть одну ночь.
— Мы поедем ко мне.
Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя:
— Я плохо выгляжу.
— Вы самая прелестная «ночная фея», которую я когда-либо видел!
Она подошла к стенному шкафу, вынула голубой шелковый халат, короткий, как туника. Я не знал, отвернуться мне или нет. Она сняла с себя накидку. Полупрозрачный кружевной хитон, тоже короткий, выше колен, плотно облегал тело. Она надела халат, подошла к трюмо: