Вампировский централ
Шрифт:
13
Торн продолжал смотреть на меня, ожидая ответа. Похоже, тогда, в разгромленной квартире, я увидел нечто запретное для чужих глаз. К примеру, то, что Высшие убивают друг друга. Верю ли я по-прежнему в их бессмертие?
— Ну хорошо, Торн, я не верю, что вы бессмертны, как не верят в это те, кто прошёл войну.
— Мы говорим о Высших, Виктор, и ты единственный, чьё неверие основано на фактах. Но опасен ты для нас не потому, что знаешь, а потому, что можешь. Ты можешь воплотить своё неверие в реальность.
Стоп. Мечта человечества уничтожить Высших может стать реальностью? Торн, конечно, говорит красиво, но очень уж туманно, и разгонять этот туман мне всегда приходится самому.
— Допустим, ты прав, и я для вас опасен. Тогда почему я всё ещё жив?
Вампир сложил на груди руки.
— А как ты думаешь, Виктор, что я делаю рядом с тобой столько лет?
— Меня всегда занимал этот вопрос, Торн.
— Ты мне не доверяешь?
Я улыбнулся: вопрос звучал почти искренне.
— В пределах разумного, гранд. Как там у вас: долг не выше расы?
— Именно! Поэтому речь идёт не только о твоей жизни, Виктор, но и о моей. Словом, мне придётся уйти, а тебе — на это время исчезнуть.
— Ты в своём уме, напарник? Мне с утра на службу!
— Забудь об этом. Главное для тебя сейчас — дожить до моего возвращения.
Вампир был серьёзен, как никогда. Я искал в его глазах обычную искру иронии и не находил. Значит, всё действительно плохо. Я задумался. Легко сказать — исчезнуть, но куда? Кроме дома и квартиры на Оружейной, о которых знали все, ничего не приходило в голову. Можно было, конечно, занять любую из пустующих квартир в высотке, но система безопасности сразу «засветила» бы её. Другого пригодного для жизни жилья в городе почти не осталось, а перспектива провести несколько зимних дней в развалинах меня не прельщала. Да и с периметром непременно возникнут сложности. Я вздохнул. Со времён Слияния это было нашей постоянной головной болью.
Вампиры имели доступ в любое помещение, которое не было жилым. А жилым оно становилось, если человек провёл в нём не менее суток. Причём не просто провел, а прожил: ел, спал, ходил по комнатам, пользовался вещами, словом, замкнул периметр на себя. Всё по-честному. Квартиры-убежища, даже без окон и дверей, были безопасны, люди передавали друг другу их адреса. Разумеется, вампиры об этом знали. Любое жильё вне общей охранной системы они «открывали» очень просто — с помощью «подсадки». Внутрь запускали человека — заложника, и тот под угрозой гибели близких организовывал вампирам приглашение войти. Причём «подсадкой» мог оказаться кто угодно, даже друг или родственник. Со временем люди стали осторожнее, а потом и вовсе перестали пускать кого-либо в дом. Теперь неприкосновенность жилища была защищена Договором, но в моём случае на него рассчитывать не стоило. Да и подвергать опасности возможных постояльцев убежища мне не хотелось. Словом, если уж подбирать берлогу, то такую, где меня точно никто не будет искать.
— Есть один вариант, Торн: квартира в трёхэтажке на Северной. Дом пустует с войны: после вампирского налёта люди со страху разбежались кто куда. Системы безопасности нет, но жильё всё ещё пригодно для жизни: из-за дурной славы этот дом даже «мусорщики» обходят стороной.
— Квартира Палача? Ты в своём уме, Виктор?
— Вот-вот! Я же говорил: вы переоцениваете нашу чувствительность, гранд. Лично я от своей давно избавился. Провести несколько дней на месте зверского убийства тех, кого хорошо знал и любил — что может быть человечнее? Да и с Пашкой есть о чём потолковать: давно не виделись.
Вампир тряхнул головой.
— Не нравятся мне твои шутки, Виктор Воронов.
— Мне тоже. Ладно, я пошёл собираться. До места проводишь?
Торн молча кивнул.
14
Дверь в квартиру оказалась на месте. Печать была сорвана, но внутрь, похоже, не входили. Я достал связку ключей. Запоры и решётки не спасали от вампиров, но иногда позволяли выиграть время и дождаться помощи. Впрочем, на зарплату полицейского сейфовую дверь со стальными, утапливаемыми в пол и стены стержнями не поставишь. Старые замки поддавались с трудом, и я уже пожалел, что не захватил из гаража баллончик ремсостава. В конце концов мои усилия привели к тому, что ключ плотно застрял в замочной скважине.
— Чёрт!
— Отойди, Виктор.
Я отступил, пропустив Торна к двери. Без видимых усилий он вытащил ключ из замка и провёл рукой вдоль косяков.
— Вскрыть можно, но будет много шума и пострадают стены. Войдём так же, как это сделали охотники — через окно.
— Третий этаж, Торн, — напомнил я. — Без меня.
— Да я как-то на тебя и не рассчитывал. Жди здесь.
Не прошло и пяти минут, как послышался звук открываемых замков. Я вошёл в квартиру — впервые с той страшной ночи. Фонарик мне не понадобился: в доме друга я мог передвигаться с закрытыми глазами. Здесь было немногим теплее, чем на улице: печки давно не топились, к тому же во время налёта вампиры высадили все окна. Восстанавливать жильё было некому, и оконные проёмы просто забили фанерой.
Торн ждал меня на кухне. Окно за его спиной зияло чернотой, холодный ветер шевелил занавески. Луна выкатилась из-за туч, проложив к двери светлую полоску.
— Не забудь вернуть на место, — сказал вампир, кивнув на сорванный лист фанеры.
Я кивнул. Разговор не клеился: всё, что нужно, мы уже сказали друг другу. Будь Торн человеком, я, возможно, и нашёл бы слова, а так…. Однако вампир почему-то медлил с уходом, задумчиво глядя в ночь за окном. Он не посвятил меня в свои планы, но было и так понятно, что его дело не проще моего.
— Когда вернёшься? — не выдержал я.
Торн словно ждал этого вопроса. Он повернулся ко мне, глаза сверкнули красным.
— Я ничего не могу гарантировать, Виктор, даже своего возвращения. Высшие, как ты уже знаешь, не бессмертны.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
— Всё настолько серьёзно?
— Ты же видел, как это бывает, Виктор. Я ничего не исключаю, в том числе и худшего расклада, и чем раньше ты о нём узнаешь, тем больше шансов у тебя останется. Словом, нам нужна связь.
Так вот в чём дело: связь! Ну, это вряд ли. Я знаю, как вампиры умеют искать.
— Плохая идея, Торн: ты можешь нас подставить.
— Я говорю о последней связи, напарник. Это может быть что угодно, любая вещь, которая поможет тебе узнать посланца. Его приход будет означать, что я не вернусь.
Чёрт, вот это будет действительно плохой расклад! Однако с личной вещью, похоже, будут проблемы: я не ношу амулетов. Впрочем, почему бы нет? Я достал из кармана ключи от «Тайги»: в ближайшее время машина мне вряд ли понадобится.