Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
Перемещение было удивительно лёгким – я не испытала ни малейшего головокружения. Будто меня на мгновение приподняли и сразу снова поставили на пол, но уже посреди просторного зала с камином. Возле камина стоял белокурый вампир с площади. Чиркнув спичкой, он бросил её на сложенные поленья, и через пару секунд послышалось потрескивание разгоравшегося огня. Я оторопело разглядывала нового знакомого. Он был одет в классический чёрный костюм, прямые светлые волосы доходили до ворота белоснежной рубашки, открывавшей худую грудь. Узкое женственное лицо его с очень тонкими, едва различимыми губами не было ни уродливо, ни красиво. Холодные глаза, один ярко-голубой, другой светло-карий, выражали бесконечное равнодушие.
– Располагайся,- церемонным жестом он указал на диван с тёмно красной обивкой, и на его запястье сверкнула пара тонких серебряных браслетов.
– Очевидно, серебра вампиры всё-таки не боятся,- отметила я.- Вот и верь после этого мифам.
– Смотря что считать мифом и смотря во что верить. Было время, когда я находил особое удовольствие в убийстве тебе подобных. А теперь вряд ли найдётся другой бессмертный, который ценил бы твою жизнь больше меня.
– Правда? И почему?
– "Стоящие меж двух миров" были редким явлением во все времена. А стараниями бессмертных число их доходило до абсолютного минимума. Я сам свернул шею дюжине тебе подобных. О том, что ваша кровь обладает чудодейственными свойствами, я, к сожалению, узнал много позже. И с тех пор, словно в насмешку, не мог найти ни одного из вас, как ни старался.
Я заморгала по-рыбьи.
– Чудодейственные свойства? Тебе-то они зачем?
– Возможно, я и расскажу тебе…
– Расскажешь о чём?- знакомый язвительный голос прозвучал так неожиданно, что я подскочила. На диване с тёмно-красной обивкой развалился Доминик. Вытащив из кармана платок, он вытер окровавленные губы и холодно произнёс:
– Не ожидал от тебя подобной грубости, Толлак. С каких пор ты вмешиваешься в чужую охоту?
– Рад тебя видеть, Доминик,- равнодушно проговорил светловолосый вампир.
– Не могу сказать того же о себе. Ты ведь знаешь, я не терплю суеты во время трапезы, а по твоей милости мне пришлось торопиться.
– Торопиться? Для чего? Ты ведь тоже знаешь, что помешать мне всё равно не сможешь. А теперь, если не возражаешь, я бы хотел остаться с моим новым приобретением наедине.
Обычное выражение насмешливости быстро сбежало с лица Доминика. Мне ситуация показалась забавной, и, не чувствуя опасности, я нравоучительно обратилась к Толлаку:
– Если имеешь в виду меня, я не привыкла "оставаться наедине" с незнакомыми вампирами. Это отдаёт дурным тоном.
В разноцветных глазах Толлака мелькнуло недоумение, но Доминик и не повернулся в мою сторону, на сводя мрачного взгляда с тонкого светловолосого вампира.
– Должен же быть предел даже твоей самонадеянности, Толлак. Неужели ты в самом деле думаешь, что я беспрекословно уступлю тебе мою добычу?
– Не думаю. Знаю. А теперь – вон.
Черты Доминика исказились. Мгновенно оказавшись возле Толлака, он схватил его за ворот пиджака и прохрипел:
– Гнусная тварь! Не смей разговаривать со мной подобным тоном!
Не дрогнув ни одним мускулом, Толлак стряхнул руки Доминика и наотмашь ударил его по лицу. У меня вырвался невольный возглас…
– Ты забываешься,- ледяным тоном отчеканил Толлак.
От удара Доминик отшатнулся назад и замер, будто пытаясь вернуть самообладание. Я ожидала, что теперь он разнесёт Толлака на части. Но Доминик лишь пригладил встрёпанные волосы и со смирением, какого я никогда у него не слышала, произнёс:
– Прости меня, Толлак. Я был неправ.
Полуобернувшись ко мне, он едва заметно прикрыл один глаз и насмешливо напутствовал:
– Постарайся не пораниться, ch'erie. Кто знает, кого ещё может привлечь запах твоей крови.
И я осталась с Толлаком один на один… Сбитая с толку неожиданным поведением Доминика, я с немым вопросом уставилась на светловолосого вампира, от равнодушия которого не осталось и следа.
– Почти пять столетий,- хрипло прошептал он,- почти пять столетий я ждал этой минуты. Твоя кровь не имеет цены. Ты – сокровище, драгоценность…
От выражения его лица меня бросило в дрожь, и я впервые пожалела, что рядом нет Доминика. Избегая резких движений, словно в присутствии хищного животного, я осторожно поинтересовалась:
– Почему ты имеешь над Домиником такую власть?
– Разве это власть? Это ничто по сравнению с тем, что дашь мне ты!
Мне стало совсем не по себе. Толлак медленно приближался, а я пятилась, пока не наткнулась на кресло, потеряла равновесие и свалилась в него. Толлак тут же вырос рядом.
– Доминик назвал тебя добычей, но явно не собирался убивать. Почему?
– Может, у него ко мне тот же интерес, что и у тебя.
– Сомневаюсь. Причина должна быть другой.
Я нервно дёрнула плечами.
– Он хочет меня обратить.
– И почему это до сих пор не произошло?
– Он обещал ждать моего согласия.
– Обещал?- светлые брови вампира поползли вверх.- Забавно.
– Что здесь забавного?
Толлак задумчиво изучал меня несколько секунд.
– Что ты о нас знаешь?
– Немного,- нехотя призналась я.
Вампир сложил на груди тонкие руки.
– Ты говоришь с существом, силу которого не оспорит никто в этом мире, и, поверь, лишь очень немногие могут похвастать этим в другом. Подобные мне могущественны, бессмертны, неуязвимы. В этом наша сила. Но в этом же и наша слабость.
Мгновенно оказавшись возле камина он пошевелил кочергой обгоревшие поленья и продолжил:
– Человеческая история написана кровью. Периоды мира и благоденствия оставили в ней пустые страницы. Власть великих всегда была основана на силе, питаемой страхом. Но, скажи, что происходит, если страх исчезает?
– Революция?..
Толлак усмехнулся.
– Как это по-человечески. Революция – лишь смена одного страха другим. Когда же страх уходит совсем, вместе с ним уходит и возможность власти.