Ванька-ротный
Шрифт:
В землянке у химика было жарко и душно. А еще прибавился запах кислой квашеной капусты.
Многозначительно покашляв несколько раз, чтобы рассеять наше внимание и привлечь его к себе, чтобы отвлечь наши мысли от жевания твердой шкуры от сала и от запаха, стоявшего теперь под потолком, он продолжал свой доклад.
– Вша, с точки зрения науки и истории, это непременный спутник любой войны. Рассказ о вшах нужно начинать издалека, иначе говоря,
– По латыни вша звучит "Педикулез" – продолжал химик.
– Это вроде как ридикюль! Которые дамочки таскают под мышкой! – сказал кто-то, чтобы показать свое тонкое знание иностранных названий.
– То ридикюль! А это педикуль! Разница есть? Чуешь? – поправил его химик
– Педикулез Потапенко! На языке медиков, это значит, что ты вшивый Потапенко
– Ясно – промямлил Потапенко. А я раньше не знал! – и, задумавшись, он зачесал в затылке.
– Возьмем, к примеру, данные за тысячелетия! – продолжал химик.
Человек появился на земле 600 тысяч лет назад. А вша уже существовала и поджидала его. 30 тысяч лет тому назад люди орудовали каменными топорами и вши грызли им волосатые загривки, 10 тысяч лет до нашей эры появились шлифованные кремниевые топоры. Но следов на их полированной поверхности от раздавленных вшей науке обнаружить не удалось. Но вот в Египте четыре тысячи лет до нашей эры, во времена правления фараонов, а это наукой установлено точно, в розетках и ладанках нашли трупы засохших вшей. Да-да! В розетках были обнаружены засохшие трупы фараоновских вшей. Насекомых собирали с себя и знатные дамы. Срок не малый! Четыре тысячи лет! Вот когда человечество впервые признало, что их донимают и едят блохи и вши.
Химик замолчал. Почесал за ухом. Поскреб на груди и о чем-то задумался.
– Жил, был король когда-то. Блоха у него была… – запел он бархатным голосом.
Химик умный человек. Он налил нам еще. Нельзя такую небесную теорию выкладывать залпом, если у слушателей от внимания в горле пересохло. Надо, чтобы аудитория сделала передых, прочувствовала, подумала и переварила сказанное, осознала суть идеи и почесала себе затылки. Сегодня подумать об этом не смеешь даже, а тогда на войне вши были обыденны и естественны. Хоть и нет у нас этих тварей сейчас, возьмешь иногда, да и почешешься.
Химик прав. Дороги войны были усеяны не только нашими трупами, но по ним с войсками шли на запад и вши. Вши были национальной гордостью не только России, но и Великой Гармонии.
Зима это самый суровый и вшивый период года. С первым снегом они появляться и с первым дыханием весны исчезают. О вшивости немецкой армии особый рассказ. При взятии пленных мы их допрашивали о военных делах и разных секретах, мы вежливо задавали им вопросы и о вшах. Они чесались при этом и довольно подробно рассказывали. Вернемся к немцам потом. Я вспомнил один эпизод. Хочу рассказать, пока не забыл. – Вша это вещь! Вши это слуги народа! Вши это слуги холода, голода, людских страданий и ужасов войны. Помню один разговор солдат на передовой. Я сидел рядом в окопе и наблюдал за немцами.
– Что-то у меня братцы вшей совсем не стало! Сбежали надысь!
– Эх, дело твое плохо!
– Это почаму ж?
– Когда корабь тонет, первыми крысы бегут! А крысы, как вши! Вот они у тебя и сбежали!
– Ну и што?
– Как што! Завтра убьют!
– Ну да!
– Вот тебе и нуда! Вша, она живого никогда зря не покинет! Она брат не баба! При тебе живом к другому не сбежит!
– А почему же у меня сбяжали?
– Я тебе сказал! Ты уже покойник!
– Как жа мне быть?
– Солдату без вшей не положено жить!
Если бы не лекция химика, я бы не вспомнил этот разговор. Лекция всегда наводит на мысль. На лекции всегда что-то свое вспоминаешь. Из жизни факты берешь. Помню, как нас до войны в училище проверяли на форму двадцать. На утренней поверке в строй старшина роты заставлял нас выворачивать наизнанку воротнички. Он ходил и внимательно рассматривал у нас у каждого швы воротничка.
Мы русские люди ко всему привычные. Мы к грязи, холоду и голоду сызмальства привыкши. А на немецких солдат было страшно смотреть. В первую же зиму потеряли они человеческую совесть и стыд. Чешутся в избе при дамах, то есть при бабах, давят вшей на столе за едой.
Что говорил химик дальше про вшей и про войну, я дальше не слышал, потому что был задумавшись. Вспомнил я тут еще один случай. На лекции сидишь, всегда о чем-то постороннем думаешь. Потому и вспомнил я этот необыкновеннй случай.
Помню госпиталь и одного молодого лейтенанта. Он лежал в гипсе с перебитым бедром. Ему нельзя было шевельнуться. А он метался и стонал ни от боли в в бедре, а от вшей, которые у него развелись и грызли его под гипсом. Он сходил с ума, что нельзя разрезать гипс и вычистить оттуда вшей. Он просил и умолял врачей что-нибудь предпринять и сделать, чтобы прекратить его страшные мучения.
Ребята, ходившие на костылях, приносили ему с улицы обрывки проводов и куски железной проволоки. Он сгибал их петлей, подсовывал под гипсовую шину и чесал сгоняя с насиженного места вшей. Он пытался их поддеть и выудить наружу, но они заползали глубже и грызли его сильней.
– Они лезут дальше! – кричал он и смотрел нам в глаза.
Он не давал нам покоя ни днем, ни ночью.
Лежит лейтенант – молодой мальчишка, мотает головой, иступленно смотрит, стонет, скрипит зубами, а его успокаивают врачи:
– Потерпи милый! Еще недельку потерпи! Нельзя сейчас трогать гипс на ноге!
Однажды на обходе появился врач, такой шустрый старичек. Звание его под белым халатом не видно. Лейтенант взял и пожаловался ему на свою судьбу и страшную муку. Он осмотрел гипс, обругал стоявших за спиной врачей и велел вести лейтенанта в операционную.
Посмтрели бы вы на него, когда он вернулся в палату, на его счастливое лицо, на светлую радостную улыбку. Он избавился от своих страданий. Он забыл о боли и о своей тяжелой ране.