Ванька-ротный
Шрифт:
И вот, однажды утром, в одной из солдатских землянок вскочил с нар солдат и решил испить остывшей водицы. Черпнул кружкой, потянул в себя, и дух перехватило. А когда отдышался, полез в мешок за котелком. Чуть звякнул им, как на нарах ещё две головы поднялись и вылупили глаза. Солдаты — народ решительный. Не успел один отойти от термоса с наполненным котелком, как в тот же миг у термоса оказались ещё двое. Никто никого не спрашивал, откуда спиртное, никто никого не будил. Что это за Христово чудо свалилось на их землянку? С вечера в термосе была вода, к утру чистой слезой пробивает спиртом. Все успели хлебнуть, а некоторые и нализаться. Ещё через час волшебная жидкость из солдатских котелков попала в соседнюю роту. Шёл бойкий обмен на сахар и на махорку. Все почему-то шептались, делали серьёзные лица, а рожи у всех были красные и с них не сходили улыбки. Когда всё было выпито, обмен и выдача в долг прекратились, солдатики были уже во хмелю. Кто кого угощал и поил, кто сколько выпил, кто первый открыл это чудо, и было ли оно вообще — никто не мог сказать. Ещё через час у всех на душе стало жарко.
Офицеры рот сначала удивились, что солдаты с раннего утра затянули песни. Но солдаты не изверги и не злодеи, они помнят и ценят своих ротных офицеров. Они через ординарцев уже передали им налитую по горлышко завинченную фляжку. Днём спирт появился ещё в одном полку. А к вечеру весь лес обсуждал необычное происшествие. Когда в политотделе узнали про спирт, и к ним доползла весёлая весть, стали искать, где спирт появился в самом начале. Хотели найти первоисточник. Но после долгих спросов и поисков ничего не нашли. В этой десятитысячной солдатской массе отыскать руку агента и вражеского лазутчика не смогли. Пришли к выводу, что пьяные снабженцы потеряли бочку со спиртом, следуя по дороге, а теперь молчат. Хмельного и пьянок больше не обнаружили. На этом поиски прекратили, но спирт тихой сапой помаленьку продолжал ползти.
Прошло ещё несколько дней. Однажды утром на перевалочную базу был подан эшелон с боеприпасами под разгрузку. Товарных вагонов было немного, всего десятка полтора. В вагонах лежали ящики со снарядами, минами и патронами. Но половина вагонов, что была в голове состава, была нагружена реактивными снарядами М-20 / "Катюш"/. Разгрузкой этих вагонов должны были заниматься сами ракетчики. Наших солдат к секретному грузу не подпускали. Около вагонов стояла специальная охрана. Реактивные установки в то время на фронте применялись не часто. Боевым частям они не подчинялись и находились в ведении штаба армии и фронта. Их держали в резерве и выбрасывали вперёд только на самые ответственные участки фронта. Обычно к линии огня они подвигались скрытно. Подъехав, выпускали залп и сразу уезжали в тыл. Для разгрузки обычных боеприпасов на перевалочную базу направляли наших солдат. И в этот раз стрелковые роты были посланы к вагонам, стоявшим в хвосте состава.
Небо совсем просветлело, когда паровоз, расцепив эшелон на две части и отогнав их несколько друг от друга, ушёл куда-то на перегон. Вагоны с реактивными снарядами стояли отдельно под охраной. А те, что были с обычными боеприпасами, их стали разгружать наши солдаты. С вагонов сорвали пломбы, открыли двери, положили покатые сходни, сняли верхние ящики, уложили их на спины солдатам; небо совсем просветлело. Вдали послышался гул немецких самолётов. Немцы как будто ждали этого момента. Солдаты побросали на землю ящики и разбежались, кто куда. Самолёты спокойно, не торопясь, пролетели над эшелоном, расцепленным на две части. \Первую порцию фугасок и зажигалок они бросили туда, куда убежали солдаты.\ Два самолёта впереди и сзади с первого захода разбомбили полотно. Состав оказался отрезанным. Обе отдельные части вагонов были обречены. Немцы сделали заход, сбросили бомбы и развернулись снова. Они снизились над полотном, прошли вдоль вагонов, над вагонами взметнулись всполохи пламени, послышались частые взрывы, и вагоны пустили дым. Сквозь стенки, окна и двери стали пробиваться языки пламени. Горели ящики со снарядами и минами. Но вот показался густой чёрный дым, и воздух сотрясли мощные взрывы. Для немцев этот налёт был очень удачным, снимки получились эффектными. Мы стояли на опушке леса и смотрели, как взрывались снаряды и мины. Вот один из вагонов вздрогнул, приподнялся над полотном, окутался дымом и мощный взрыв разбросал его на куски.
В другом подожжённом вагоне, по-видимому, лежали винтовочные патроны, потому что оттуда послышалась частая беспорядочная стрельба. Но вот и в вагонах, где лежали реактивные снаряды, окна и двери тоже лизнуло пламя. Сейчас вагоны взметнутся, подымутся над землёй, раздастся мощный неистовый взрыв, и он разнесёт всё кругом: и рельсы, и шпалы, и насыпь, и проволочные заграждения полетят в стороны. Мы пригнулись, ожидая взрыва, и смотрели туда. Он мог прокатиться над лесом каждую секунду. Но к нашему удивлению взрыва не последовало. Из горящих вагонов стали вылетать подожженные реактивные снаряды.
— Вот это веешь! — воскликнул кто-то из стоявших на опушке солдат.
Когда такой снаряд вылетал на простор из горящего вагона, сзади остервенело скрежетало и било огромной силы длинное пламя тягового заряда. Один снаряд выскочил и сразу взмыл вверх, описывая плавную дугу. Потом он приблизился к земле, скользнул легко по ней и стал рыскать, в кого бы угодить. Снаряд, скользя по земле, разгонялся ещё быстрее и со страшным рёвом, запрокинувшись носом вверх, снова взмывал в воздух и пролетал над лесом, где, разинув варежки, стояли мы. Следующий снаряд из вагона вывалился плашмя на землю. Он, подпрыгивая над ней, стал поднимать облака пыли, песка и гравия с полотна дороги. Вот его хвост приподнялся, голова зарылась в землю. Сейчас он взорвётся — мелькнуло у нас в голове. Но он не взорвался, он несколько раз ковырнулся и, замотав, как бык, головой, ринулся вперёд и исчез в облаке пыли и дыма.
— Они без взрывателей! — крикнул кто-то.
Мы стояли у своей землянки и смотрели на горящие вагоны и на вылетающие оттуда огненные чудовища, которые со скрежетом и воем пролетали метрах в ста от нас по кривой. Снаряды вылетали из вагонов, ударялись о землю, подпрыгивали вдруг на месте и, задрав своё рыло, неслись с рёвом вверх. Их вагонов они вылетали в разные направления. Многие теперь, скользя по буграм и кочкам, неслись прямо на нас. Они бросались из стороны в сторону, обжигая за собой деревья и траву. Они громыхали и дико ревели уже у наших землянок в лесу. Они наводили ужас и страх на людей. Они ползли и вертелись на месте, вдруг замирали, потом вмиг оживали и снова бросались вперёд. Лес огласился рёвом и скрежетом, они неслись на наши землянки. Представляете, такая огненная чушка пролетает у вас над головой. Или ещё хуже, когда она проскакивает между ногами у бегущего по дороге солдата, обдавая его жаром и пламенем. Ну, а если пролетит под брюхом у привязанной к телеге лошади, что будет тогда? Можно себе представить, что творится с перепуганным животным или с обезумевшим от страха бегущим по дороге человеком. А когда такой "зрячий" снаряд залетал в проход землянки, где на нарах и на полу сидели и лежали солдаты, что там творилось? Один снаряд угодил в извилистый ход сообщения, где обычно прятались солдаты при налётах немецкой авиации. Представляете себе, когда такая огненная стрела мчится по ходу сообщения, обходя все извилины и скребя по дну головой? Как оттуда выскакивают братья-славяне. Куда там быстрота стаи пингвинов, когда они удирают из воды от моржей. В конце окопа эта штучка роет носом землю, бьётся и бушует, беснуется в неистовой силе и, встав на дыбы, обдав огнём и жаром всё сзади себя, прыгает к вершине деревьев и взлетает куда-то в вышину.
Представляете, если сотня таких снарядов носятся с бешеной скоростью по лесу, одержимо ревут, прыгают и мчатся в сплошном хаосе и беспорядке. Вот в немецкие окопы запустить бы таких с десяток! Славный бы был переполох! А что творилось с нашими солдатами, которые только то прибыли и ни разу не побывали под хорошим обстрелом! Человек не знает, что может случиться, куда он может спрятаться, где уберечься. Людям казалось, что весь лес охвачен рёвом и пламенем, что земля вокруг взбесилась, что кругом всё гибнет и сгорает в огне. Какую можно было подать солдатам разумную команду, крикнуть что-то толковое? Мы стояли около своей землянки и непрерывно вертели головами, ожидая каждую секунду подлёта снаряда с любой стороны. Но в какие-то моменты мы забывали даже о снарядах, когда перед нашими глазами возникали страшные и смешные сцены. За одним солдатом вокруг насыпи землянки целых несколько кругов гонялся реактивный снаряд. А когда солдат выдохся и, обезумев от ужаса, полез на дерево, снаряд задрожал, словно почуяв, что жертва ушла от него, что сумела улизнуть куда-то. Снаряд заворчал, мотнул головой, прицелился, выбросил пламя и полетел в соседнюю роту.
Подобные моменты были настолько поразительны и необычны, что солдаты стали роптать о сверхъестественной силе. У солдат создалось впечатление, что эти металлические цилиндры живые и способны осязать, зреть и дышать необузданной огненной злобой и силой. Но вот скрежет и рёв постепенно начали стихать. Все облегчённо вздохнули. По звукам и рёву в лесу мы сразу почувствовали, а затем осознали, что новых их нет, и наступает спад. Новые пришельцы не появлялись, а у этих кончился заряд. Хвостатое пламя остепенилось, заметно поникло и только сопело. У снарядов больше не было силы взлетать. Они ползали по земле, многие неподвижно лежали, дрожали мелкой дрожью и бились в смертельной агонии. Они не в силах были податься вперед. Другие успели оцепенеть, и из их хвостатого оперения понемногу выплёскивалось яркое пламя. У некоторых стабилизаторы попали в лужи, они шипели и пускали пары. Силы сдвинуться с места у них уже не было. Тяговый заряд сгорел и иссяк.
Солдаты сразу воспряли духом, разогнули \колени, расправили\ плечи, послышались разные шуточки, матерные словечки. Конечно, не всех охватила паника, безудержный страх и слепое отчаяние, не все бегали и носились по лесу. Некоторые, кто побывал на передовой, стояли около землянок и посматривали, с какой стороны появится пугало. Но была и паника. Для кого страх и паника, а для кого просто потеха! Картина паники и полёта снарядов была бесподобна. Но как только снаряды притихли и замерли, нашлись и такие, у которых сразу руки зачесались, которым не стоялось на месте. Они из любопытства пошли посмотреть, пощупать руками, побежали сразу к снарядам. Нашлись и такие, отъявленные лихачи, которые тут же, растопырив ноги, стали поливать струёй раскалённые ракеты. Струя шипела и брызгала, и над ракетой поднимался клубами пар. Солдаты толкались у ракет, хотя головной заряд мог и не выгореть. Он мог вдруг взорваться, но это, после пережитого, мало волновало кого. Важно было другое \, чтоб другие из землянок видели, что им наплевать на ракеты и на всё\. Они пинали ракеты ногами. Там и тут сбились кучки солдат. Они высказывали своё мнение и слушали бывалых людей. Теперь тут же стояли и те, которые только что от страха чуть в штаны не наложили. А что? Со страху у солдат бывает и это.