Ванька-ротный
Шрифт:
— Начальник штаба, веди колонну! Я, видно, простыл. Меня что-то знобит. Он отъехал в конец обоза, забрался в сани, его укрыли брезентом. Я подтянул у седла подпруги, сел верхом на свою мохнатую лошадёнку и, обгоняя по целине лежащих на снегу солдат, подался вперёд к первой пулемётной роте старшего лейтенанта Столярова. Я подъехал, спрыгнул на землю, отдал уздечку стоявшему рядом солдату и увидел впереди развалившийся мост. Здесь перед нами прошла колонна, мост не выдержал, гнилые брёвна рухнули. Пустить людей и обоз по льду, в объезд через ручей, было опасно, и командир роты остановил колонну. Ручей неглубокий, но все вымокнут. Но мосту провалились поперечные брёвна. Нужно было заменить их новыми. Я велел командиру роты взять из обоза поперечную большую пилу и послать в лес солдат за новыми брёвнами. Мы стояли у ручья. Время тянулось медленно.
— Что встали? — спросил майор, высунув голову из-под брезента.
— Затор на дороге, товарищ майор! Передали, что мост провалился! Начальник штаба поехал туда.
— Возьми лошадь и поезжай туда. Передай старшему лейтенанту, чтобы долго не копались.
Солдаты принесли из леса спиленные брёвна. Их положили вместо провалившихся, солдаты перешли на другую сторону ручья, за ними по накатам моста пошли лошади обоза. Я ушёл вперёд с первой ротой.
К вечеру мы подошли к хвойному лесу и остановились на привал. Солдатам полагался отдых и кормёжка. Мы выбрали подходящий съезд с дороги на опушку и, протаптывая первую, рыхлую борозду в снегу вошли в лес. В лесу было тихо и безветренно. Ветер шевелил только верхушками мохнатых елей. Костров и огней разводить не полагалось. Солдаты быстро сбились в кучки, нарубили свежего лапника, набросали из него себе лежанки и повалились спать. Через некоторое время подошли наши кухни, и вот среди ночи поднялся галдёж, послышался стук котелков, тёмные тени солдат замелькали среди повозок. Через час людей накормили, они успокоились, лес снова притих. Только часовые, постукивая обледенелыми варежками, ходили, покачиваясь и ёжась от мороза.
Серое утро пришло медленно и незаметно. В лесу немного потеплело, в воздухе закружились снежинки. За ночь всех лежащих в санях и на земле на зелёных подстилках запорошило свежим снегом. Когда я поднялся и огляделся кругом, то в лесу увидел белые неподвижные бугорки и нагромождения. Если бы с вечера я не видел, где стояли сани, лошади и где лежали люди, то сейчас по этим белым снежным буграм не понял бы, что здесь лежит и спит наше войско. Да и сани с поклажей, засыпанные снегом представляли собой причудливые лесной снежный завал. Лошади, с вечера укрытые попонами, стояли неподвижно и походили на огромные лапы елей. Перед глазами предстало какое-то занесённое снегом мёртвое царство. Под снегом было тепло и тихо. Я подошёл к саням, где лежал майор, откинул брезент со стороны головы и хотел разбудить его. Но майор вдруг открыл глаза.
— Я, наверное, простыл и заболел, — сказал он хриплым сиплым голосом, — У меня, вроде, температура. Я снял варежку, положил ладонь на лоб майора, голова у Малечкина действительно была горячая.
— Ты лежи! — сказал я ему, — Я сейчас пошлю за фельдшером. До передовой батальон я доведу сам. Верхом поеду в дивизию за получением боевого приказа. Скажу, чтоб тебе прислали врача. А пока, майор, накройся и лежи без всяких выходов. Сейчас накормим солдат и тронемся в путь. Думаю, что к вечеру доберёмся до места. Пусть тылами в пути займётся комиссар, а я с ротами пойду впереди колонны.
Майор часто и глубоко дышал, воспалённое лицо и глаза у него горели. Я собрал командиров рот, дал им необходимые указания на дорогу и приказал им сделать подъём. Солдаты зашевелились, стали стряхивать с себя белые сугробы, повозочные — обметать лошадей, на кухне давно шла работа. Старшины резали хлеб, рассыпали по кучкам махорку, попахивало дымком, солдаты похаживали в ожидании съестного. Это была первая стоянка в пути. Нужно было накормить солдат до выхода на дорогу.
Глава 18. Батуринские леса
До выхода на формировку мы воевали на восточной стороне города Белого. Теперь, получив пополнение, дивизия должна была подойти к городу с юго-западной стороны. Нам было приказано срочно выйти в район деревень Батурино и Пречистое [164] . На этом участке мы должны были сменить потрепанные в боях части корпуса Соломатина. Они вели наступательные бои, перерезали дорогу Белый — Духовщина, сумели прорвать укрепления полосы обороны немцев, но понесли большие потери. Теперь обессилив, они могли не выдержать удара немцев и потерять захваченные рубежи. Немец мог в любой момент нанести им ответный удар и отбросить их за дорогу. Вот причина, по которой мы должны были спешить.
164
События описываемые в этой главе следует относить к боям юго-западнее города Белый на участке: Цыгуны — Емельянова — Клемятин — Будино — Выползова. В период с 25 ноября по 23 декабря 1942 года.
Дорога Белый — Духовщина была для немцев важной жизненной артерией, по которой шло снабжение войск стоящих в Белом. Других большаков на Запад здесь не было. Это была единственная дорога, соединявшая немецкие войска с тылами в Смоленске. |В Смоленске в то время в "Черном боре" стоял штаб армии группы "Центр".
Вспоминаю, как зимой в начале сорок второго года мы неожиданно появились у города Белого. У немцев тогда в Белом и вокруг почти не было сил. А мы после боев под Чухино и Старицей, тоже были значительно ослаблены.
Одна из наших стрелковых рот в районе д. Демяхи сумела тогда подойти вплотную к этой дороге с юга. Тогда, по ночам, наши обозники заезжали на немецкий аэродром под Белым, грузили на крестьянские сани по бочке с голубым немецким бензином и увозили его к себе в тыл. При этом, учтите, немец не стрелял.
Но с тех пор прошло много времени, утекло много воды и многое изменилось не в нашу пользу. Весной сорок второго немец одним ударом выбил нас со всех позиций вокруг города и мы откатились в Нелидовские леса. Потом мы бились с ним насмерть в Пушкарях.|
Теперь мы выходили к Смоленской дороге с другой стороны. Мы шли со стороны непроходимых болот и лесов, которые называли Батуринские болота.
Пути человека неисповедимы. Они идут непонятными замкнутыми кругами. Несколько таких кругов мне пришлось сделать вокруг города Белого. Многие мои боевые товарищи остались на этой земле, не успев завершить и половины витка. А мне, как видите, повезло покружить вокруг этого города.
Два раза мне пришлось обойти вокруг города Белого. Посидел я и в ледяном подвале, где теперь Заготпункт, воевал на мельнице, которая сгорела на моих глазах.
Брал Демидки, воевал в Струево, стоял в обороне на окраине города около больницы, но в самом городе не разу не бывал. Однажды ночью ходил на окраину брать языка, но кроме метели и снега в темноте ночи ничего не разглядел. Да и в такие тревожные и напряженные минуты смотришь за обстановкой только вокруг себя. Я не рассказывал вам об этом небольшом эпизоде, но надеюсь, что потом расскажу.
Не разу не пришлось мне пройтись по улицам города, окинуть их взглядом и посмотреть на дома. Остановиться, осмыслить и почувствовать характер и облик города Белого.