Вариант "И"
Шрифт:
Меня Пахомов, откровенно говоря, совершенно не интересует; с моей точки зрения, это ноль без палочки. Хотя я сужу о нем, разумеется, не как об экономисте. Тем не менее контактировать придется и с ним. Как, впрочем, и с каждым из этого списка.
Позиция четвертая. Филин Сергей Игнатьевич. Уже два Сергея. Генерал-майор. До перевода в Москву командовал корпусом на Южном Урале. Иными словами, в окружении исламских земель: тут — Башкирия, там — Казахстан.
Понятно. В работе партии участвует, естественно, не просто как фигура, но как представитель военных слоев. Почему? Это ясно даже ученику начальной школы. Военным хочется, чтобы была могучая и первоклассно оснащенная армия. Для защиты страны. А при определенном стечении обстоятельств — и царя, и веры. Если партия реализует свое предназначение, то отношение к военным еще более изменится к лучшему.
Хотя уже и на сегодня сделано, скажем прямо, немало. На солдата на улице снова глядят с уважением. Как я слышал от деда, так в России любили военных сотню лет тому назад и еще раньше. И в армию просто хлынут добровольцы. Такая начнется идеология. Присутствие генерала среди учредителей партии — прекрасный знак для нее. Не забудем, что в России сейчас у власти вот уже восьмой год находится генералитет. Не формально, разумеется, но фактически. Значит — обладатели власти не против новой партии. Вот и чудесно.
Только мне Филин ни к чему. Ну что же, и ему спокойнее будет, и мне.
Полный о'кей.
Пятый. Веревко Андрей Андреевич. Председатель правления «Селфхелп-банка». Названьице… Впрочем, они его быстренько сменят, если понадобится. Англицизмы сейчас не в моде. Назовут его, скажем, «Арзак-банк» — а слово это в арабском означает «хлеб насущный», коим наделяет Дающий Пропитание; так, во всяком случае, сказано в Книге. Банк этот, правда, хлебом как раз не занимается; его интересы пахнут нефтью.
Газом, кстати, тоже. А уж раз тут прозвучало слово «нефть», то больше и не надо объяснять, почему Андрей Андреевич оказался в числе руководителей. Как выглядит наш банкир? Молодой, упитанный, взгляд несколько высокомерный… Очки — из дорогих, конечно же. Очки — значит, мне с ним делать нечего. Интересующие меня люди должны обладать хорошим зрением. И хорошо отлаженной нервной системой. Банкиры же, как правило, этим похвалиться не могут. Еще у себя в кабинете или на заседании правления — туда-сюда, но в нетривиальной обстановке…
Ладно, с ним мы побеседуем на приятные нефтегазовые темы. Не более того. А сейчас он меня больше не интересует, а семья его — еще меньше.
За нумером шестым числится у нас Сухов Петр Альбертович. Директор завода, а точнее сказать — за-родища, в свое время производившего танки, потом, в смутные времена, производившего танки, сейчас производящего танки и в будущем намеренного производить именно танки, а никак не инвалидные коляски. Пятьдесят два года. Оборонщик с младых ногтей. Хорошо известен на мировом рынке вооружений. До сей поры в политике не участвовал. Почему пришел в партию? Да потому, что заинтересован в развитии отрасли; если партия сделает по-своему — такие откроются рынки, такие перспективы!
Вот уже и половина моего списка просмотрена. Ни одной женщины. И не будет, кстати. Планы и намерения партии особой поддержкой у женщин вряд ли пользуются. По весьма понятным причинам. Это, конечно, создает некоторые трудности. Но вся кампания еще впереди. Поработать, понятно, придется.
Что же дальше? Дальше — Делийский Кирилл Максимович, философ, членкор РАН. Представляет науку, на которую в последние десятилетия ни у одного правительства — так уж повелось — денег не хватало. Как не хватало и почти на все остальное. Однако о науке разговор особый. Если, скажем, за бугор утекают танцовщики (как было модно в свое время), то это бьет, конечно, по престижу державы, ну и еще по интересам немногих балетоманов. Немногих — потому что их и на самом деле немного, таких, кто действительно любит балет и разбирается в нем, а не просто восклицает: «Ах, балет, ах, Большой!» — чтобы заронить в окружающих мысль, что и он не лаптем щи хлебает, но всю культуру превзошел. Что же касается науки, то тут страдает не одно лишь чувство здорового патриотизма. Утекают-то не просто люди, но идеи, а следовательно — разработки, а следовательно — патенты, то есть в конечном итоге — те витамины, без которых хиреет экономика и начинают подкашиваться ноги у обороноспособности. Чтобы вернуть исчезнувших головоногих на круги своя, им надо обеспечить не только заработок (хотя и это весьма немаловажно), не только тот уровень жизни, каким они пользуются на новом месте жительства, но и условия для работы не только не худшие, чем там, — не много найдется охотников менять шило на швайку, — но просто значительно лучшие. Строить институты, лаборатории, ускорители, телескопы — много чего. А это — большие деньги. Вот ученые мужи и стали поглядывать в сторону новой партии, которая сейчас представляется им единицей со множеством нулей справа. Интересно, что так оно, в общем, и есть на самом деле, а точнее — еще не есть, но обязательно будет в случае, если партия свое дело сделает. Правда, другие тоже обещают деньги, все обещают деньги всем, но никто, кроме этой возникающей партии, не может ткнуть пальцем и сказать: вот они, денежки, видите?
Вот тут они лежат, ими можно полюбоваться, даже осторожно потрогать пальчиком, можно попросить, чтобы их на ваших глазах пересчитали и пропустили через машинку, чтобы убедиться, что купюры не из ксерокса. И мало того — эти живые деньги можно получить в распоряжение своих отечественных банков, их можно просить у правительства, и оно даст, потому что денег столько, что даже родное государство всего не разворует, что-то останется и на дело. А для того, чтобы подобная райская жизнь наступила в действительности, надо сделать сущие пустяки: добиться выполнения одного условия. Потому что деньги приплывут не сами собой, их привезет один человек. Нужно только, чтобы человека этого не отвергли. Вот и пусть приходит. В России кто только не находился у власти, всех она, родимая, пережила — даст Бог, и при этом конец света не наступит, наоборот — настоящая жизнь начнется, и уже мы будем высматривать во всех уголках планеты, а не засветился ли там какой-то новый талант, и если засветился — навестить его с готовым контрактиком: приезжайте, работайте, вот это ваш институт, а это — дом, а это — все остальное, чего вам захочется, и еще сорок бочек арестантов…
Вот так мечтает, наверное, профессор, доктор и член-корреспондент отечественной академии (и еще нескольких зарубежных) Кирилл Максимович Долин-ский, закончив свой рабочий день и направляясь к станции метро, потому что машина захромала, а со средствами на ремонт в данное время туговато. Ну что же, правильно мечтает. Есть мнение — одобрить. Пусть положит на чашу весов многотонное мнение научного мира.
Что же касается моих специфических интересов, то с их точки зрения профессор Делийский — пустое место. Просто не существует его. И это весьма приятно. Не существует его хотя бы потому, что совсем недавно перенес он серьезную автокатастрофу, при которой жена его погибла, а сам он и его взрослый сын весьма серьезно пострадали. Из клиники он выписан всего лишь месяц тому назад. Из чего и следует, что к строевой службе негоден. Аминь.
Восьмым номером проходит у нас в инвентарной ведомости протоиерей Николай Афанасьевич Троицкий. За колючий характер и многие несогласия с патриархией лишен прихода, но не сана, так что (во всяком случае, судя по изображению, в эту секунду возникшему на моем маленьком дисплее) носит по-прежнему рясу, на груди — массивный наперсный крест. Красивая борода и пронзительный взгляд. Это, пожалуй, самый интересный из отцов-партократов, потому что единственный, у кого с возникающей партией имеются, обязательно должны быть разногласия принципиальные, а не какие-нибудь тактические или терминологические. И все-таки — вот он, здесь, в списке. Ну что же, на него придется обратить внимание.
Запустить зонд поглубже. Конечно, и до разговора с ним можно построить определенную схему рассуждений и выводов, приведших его на Программный съезд. Но лучше не тратить зря времени, а обождать до личной встречи.
Думаю, он и сам рад будет возможности громко и ясно сформулировать свои мысл и намерения, потому что в отличие от большинства прочих он не представляет ни своей профессии, ни даже какого-то круга единомышленников. В то же время что-то у него за душой имеется. Чтобы попасть в число руководителей, нужен или крепкий тыл, или тугой кошелек, или… или еще что-то. Ну что же, может быть, это «что-то» у него как раз и есть? Интересно. Кстати, проинтраскопировать его и по линии отношений со службой. У православного духовенства это давняя болезнь — может быть, и сей не без греха.