Варвар Лорен
Шрифт:
Как будто я могу уйти куда-нибудь? Что я собираюсь делать, выпрыгнуть из движущегося космического корабля и надеяться выжить самостоятельно? Я убираю посуду, потому что крошечная столовая на корабле кажется слишком тесной из-за такого количества людей внутри, и иду искать Марисоль и Уиллу, которая в этот момент возвращается за добавкой с пустой миской в руках.
— Ты не ешь с группой? — с любопытством спрашиваю я. — Все в порядке?
— Я отнесла Грэну немного еды. Не думаю, что он что-то ел, — говорит мне Вилла, растягивая слова.
— Грэн? Кто такой Грэн?
За последние несколько дней мы встретили так много людей и не только, что
— Ты знаешь. — Вилла бросает на меня раздраженный взгляд. — Тот, которого они держат связанным.
Это Грэн? Я содрогаюсь, вспоминая ярко-красные, а теперь голубые глаза и дикий гнев на его лице.
— Ты уверена, что это безопасно, Вилла? Он не совсем доволен тем, что находится здесь.
— А кто-нибудь из нас доволен? — она качает головой, выражение ее лица полно сочувствия. — Он так же напуган, как и я. Просто он показывает это по-другому. Ему нужен друг.
Я тут подумала, что ему нужны транквилизаторы, но, возможно, Вилла права. И все же я в это не верю.
— Просто будь осторожна, хорошо?
— Как и все мы, — просто отвечает она. — Он тоже потерял свой дом и все, что знает.
И теперь я чувствую себя полной задницей, улыбаясь ей.
— Ты права. Я просто волнуюсь, — я смотрю мимо нее, а затем спрашиваю. — Ты не видела Марисоль, не так ли?
— Мне кажется, я видела, как она бежала по одному из задних коридоров.
Я прикусываю губу.
— Спасибо. Мне лучше найти ее, пока красные близнецы не съели все рагу.
— А я, пожалуй, отнесу своему другу вторую тарелку.
Она поднимает тарелки, улыбается и уходит.
Я замолкаю, задаваясь вопросом, не несправедлива ли я. Грэн действительно пугает, но если Вилла узнала его имя, возможно, это первый шаг к тому, чтобы успокоить его и подружиться. Знаю, другие больше обеспокоены тем, что он причинит нам вред, чем заботой о нем. У нас слишком много беспомощных людей. Я понимаю. Мы находимся в ситуации сортировки — сначала вы решаете самые неотложные вопросы, а потом беспокоитесь о более сложных вещах. Харлоу, Лиз и остальные чувствуют себя подавленными. Я вижу это по их лицам. Лиз смотрится так, словно не спала несколько дней, а Вектал, шеф, кажется потрепанным. Охотники либо постоянно наблюдают за нами, чтобы мы не пострадали, либо охотятся, чтобы накормить и одеть нас. Харлоу, Мардок и Фарли носятся по кораблю, пытаясь спасти как можно больше предметов, прежде чем мы уничтожим корабль. Двадцать новичков — слишком много, чтобы собрать их в небольшую группу, и каждый доведен до предела. Именно поэтому я пытаюсь помочь. Вот почему нужно найти Марисоль. Я снова иду по коридору, в поисках начинаю заглядывать в любой уголок корабля размером с человека, пытаясь мыслить как испуганная женщина. На ее месте, где бы я спряталась? Конечно, попыталась бы найти последнее место, где меня стали бы искать. Темное и тихое место, где я могла бы исчезнуть и просто спрятаться от всех проблем на некоторое время. Я на мгновение задумываюсь, а затем направляюсь в грузовой отсек.
— Ты заблудилась, Ло-рен? — спрашивает один из больших синих парней — Золая, кажется, когда я прохожу мимо него.
Он кажется достаточно дружелюбным, выражение лица открытое и честное. У него длинные, растрепанные косы, и я помню, как вчера он говорил остальным, что скучает по своей паре, потому что она обычно укладывает ему волосы. Я помню это, и помню, как он рассказывал об их котенке. Как ни странно, я начинаю
— Я просто ищу подругу.
— Тебе нужна помощь?
Я качаю головой.
— Думаю, она напугана и прячется.
Осознание появляется на его лице.
— Ах. Эта. Мар-и-сол.
Бедная Мари. Уже стала легендой.
— Та самая. Я найду ее и приведу обратно в столовую.
Он кивает.
— Я направляюсь туда. Найди меня, если понадобится помощь.
— Я так и сделаю. Спасибо тебе, Золая.
Он улыбается, услышав свое имя, и на мгновение выглядит по-мальчишески человечным, прежде чем слегка кивнуть мне и направиться дальше. Я расслабляюсь. Может быть, они такие, как и мы, в конце концов. Конечно, когда он поворачивается, хвост дергается взад-вперед при ходьбе, что довольно быстро отбрасывает эту мысль. Возможно, человечный. Но не человек.
Я жду, когда он уйдет, а затем направляюсь в грузовой отсек. Я прохожу мимо каждой из капсул, проводя рукой по поверхности одной из них. Интересно, как долго я здесь пробыла? Они забрали меня так, что я ничего не поняла? Что бы случилось, если бы никто не разбудил меня? Я содрогаюсь от этой мысли. Даже сейчас, хотя я и не в восторге от того, что застряла здесь, я бы предпочла бодрствовать, чем спать, ни о чем не подозревая. Это похоже на особый вид ада.
На одной из капсул в задней части закрыта крышка. Я подхожу к ней, стараясь ступать достаточно тихо, чтобы подкрасться к Мари. Когда я подхожу сбоку, то колеблюсь прежде чем осторожно постучать.
— Это я.
Она приоткрывает крышку и смотрит на меня заплаканными ярко-голубыми глазами.
— Что?
— Я пришла посмотреть, все ли с тобой в порядке, — мягко говорю, отодвигая крышку, чтобы видеть ее. — Все едят, кроме тебя.
— Я не в порядке, — она шмыгает носом, вытирая щеки. — Я проснулась на чужой планете, и кто-то подсадил в меня паразита. Почему меня все должно устраивать?
— Знаю, — говорю я, неловко похлопывая ее по плечу. — Я чувствую то же самое. Я потрясена и не знаю, что думать, но это лучше, чем годами быть в отключке.
— Неужели? — она качает головой, вытирая еще больше слез. — Потому что, по крайней мере, тогда я не знала, что происходит. По крайней мере, мне не было страшно, — Мари прижимает дрожащую руку ко лбу. — Лучше бы никто меня не будил, понимаешь? Я не уверена, что смогу справиться… со всем этим, — она машет рукой по сторонам. — Я не такая храбрая, как ты.
Такая храбрая, как я? Я борюсь с желанием истерически рассмеяться, ведь сама держусь на волоске. Я вздыхаю и смотрю на ее капсулу, а затем начинаю забираться в нее рядом.
— Что ты делаешь? — испуганно спрашивает она.
— Посмотрим, сработает ли это, — говорю я Мари. — Если я смогу спрятаться от всего этого на несколько часов, то присоединюсь к тебе.
Она хрипло смеется, когда я втискиваюсь рядом.
— Должна предупредить, это не выход. Прятки лишь немного помогают.
— Ах, но хоть немного же помогает, правда?
Я ложусь рядом, наши плечи соприкасаются, и я сжимаю ее руку. Я знаю, что она чувствует. Единственная причина, по которой я сама не рыдаю, заключается в том, что еще один плачущий человек делу не поможет. Другим нужен кто-то сильный, кто-то, на кого можно положиться, а я вполне могу быть этим человеком. Я еще раз сжимаю ее руку.