Варяги и Русь

Лавров Александр Иванович

Святослав, удивлённый появлением печенега, сошёл с крыльца и громко спросил:

— С чем ты пришёл? Кого привёл ты?

— Князь, — завопил Темир, — прикажи убить Прастена, как бешеного зверя убивают, не Стемид пролил кровь Зыбаты, другой повинен в этом.

Стемид тем временем успел поднять Прастена; воевода едва держался на ногах и был в таком состоянии, что даже не обращал внимания на то, что его поддерживает тот, кого он считал заклятым своим врагом.

— На кого ты говоришь? — сурово промолвил Святослав. — Помни, мы хотим

правды. Если ты солжёшь, горе тебе. Говори, кто пролил кровь Зыбаты.

— Прастен! — крикнул Темир.

— Прастен, отец! Ты лжёшь, печенег, — закричал Святослав. — Прастен был со мною, не отходил от меня.

— Я правду говорю! — воскликнул Темир. — Прастен нанял наёмников убить Стемида, а они, не найдя его, стали биться с Зыбатой и со мной, их было много, они одолели нас. Вот вам скажет этот, что я не лгу.

И он поставил перед князем связанного человека, которого он притащил к крыльцу.

Это был Збигой, стремянной Прастена.

— Вот он, по приказанию Прастена, посылал убийц к Стемиду... Зыбата подслушал их разговор и поспешил на помощь к старику...

Дикий крик прервал речь печенега. Это Прастен наконец понял, в чём дело. Страшная истина вдруг обнаружилась перед ним...

— Презренный негодник, — загремел князь, — ты хотел обмануть меня! Ты, которого я приблизил к себе, осмелился низкой клеветой прикрыть своё злодеяние. Когда казнь назначить для тебя? Самых лютых мук будет для тебя мало...

И князь ударом ноги повалил Прастена на землю.

— Народ киевский, мужи и людины, — загремел Святослав, — обещал я суд правдивый, и сами видите вы, чья правда. Виновен мой воевода Прастен, чего он заслуживает за вину свою?

— Смерти! — раздались голоса воевод и бояр.

— Смерти! — как эхо, повторила толпа.

— Так возьмите же его и казните сами. Раздерите его на двое деревами, размечите по полю на конях.

— Княже, — вдруг выступил пред Святославом Андрей, — помни, что сказал ты: суд правдивый обещал.

— Я и даю его!

— Нет. Твой приговор не по правде сказан.

Глаза Святослава сверкнули.

— Чего же ты хочешь? — воскликнул он.

— Что бы ты отдал мне Прастена, он мой!

— Прав Стемид, прав, — раздались голоса.

— Прастенова жизнь принадлежит ему.

— Отдай, княже, Прастена Стемиду, отдай.

— Пусть он делает с врагом, что хочет.

Святослав на мгновение задумался.

— Пусть будет так, — произнёс он. — Стемид, ты обижен! Отдаю тебе я Прастена со всей семьёй его, с женою, с сыном, со всем достатком его... Да будет он рабом твоим, а если ты хочешь казнить его, казни, как пожелаешь, люто.

— Спасибо тебе, княже, — поклонился в пояс Святославу Стемид, — слышал ты, Прастен, что сказал князь?

Прастен, поднявшийся на ноги, смотрел на него, и ужас отражался в его взоре.

— Слышал ты, Прастен, — ещё раз повторил старец, — мой ты теперь, и жена твоя моя; а сын твой Зыбата и без того давно уже мой. Так вот,

я, отныне господин твой, молю тебя, прости ты мне от сердца всего своего всё, что имеешь на меня. Забудь зло своё на меня. Прости мне, несчастный брат мой, да не будет более злобы между нами, молю тебя об этом, кланяюсь тебе.

И с этими словами старец поклонился в ноги своему врагу.

Прежде чем Стемид успел подняться, Прастен припал сам к его ногам и с рыданиями обнимал их.

— Стемид, Стемид! — хрипло просил он. — Ты победил меня. Вижу неправду свою пред тобой. Научи меня добру твоему, дабы мог я быть таким же, как ты...

— Господь, вразумит тебя! — проговорил Стемид. — Жди и надейся, а теперь иди с миром в дом твой и позволь мне навестить Зыбату.

— Мой дом твой. Князь отдал меня тебе...

— А я говорю, прими меня в своём доме, как брата. Пойдём! Прости, княже, и, если можешь, помилуй Прастена. Он тебе ещё нужен, и плохо будет, если ты лишишься такого воеводы.

Святослав только махнул рукой и ушёл.

VII

Великий грозный гром ударил над берегами древнего Дуная. На Дунай и в Болгарию явился с дружинами киевский князь Святослав.

На лёгких стругах спустились по Днепру в Понт Эвксинский княжьи дружины, вошли в Дунайские гирла и скоро уже были в Переяславце.

Ослепление овладело болгарским народом. Неизвестно, на что надеялся болгарский царь Пётр. Думал он, что один может противостоять натиску русских дружин. Напрасна была его надежда на ратное счастье...

В ужас пришла Византия. Грозный сосед вдруг появился под боком у Нового Рима.

Император Иоанн Цимисхий потребовал от Святослава, чтобы он, во исполнение прежнего договора, ушёл со своими дружинами из Болгарии.

По зову Святослава явились на Дунай печенежские орды; к ним присоединились венгерские рати, и киевский князь в ответ на гордое требование императора Византии пошёл со всеми дружинами на Константинополь.

Словно валы разбушевавшегося моря, катились Святославовы дружины. Зарево пожаров освещало их путь. Всюду бежали пред героями византийские воины.

Скоро дружины киевского князя подошли к Адрианополю.

Византийский полководец Варда Склир засел за адрианопольскими стенами. С помощью хитрости ему удалось рассеять передовые орды печенегов. Но позади шёл сам Святослав.

Не надеясь на победу и не зная, сколько у Святослава с собой дружины, византийские правители предложили русскому князю заплатить дань по числу его воинов.

Чтобы получить дань, Святославу нужно было объявить численность своих дружин.

У Святослава не было полного десятка тысяч дружинников, но, желая нагнать страху на неприятеля, он объявил, что с ним пришло их 20 000... Греки собрали тогда такую силу, что их войско достигло ста тысяч воинов, и с этой ратью сам император пошёл на русские дружины...