Варяги и Русь
Шрифт:
Вслед за знаменем выходили тогда воины Святовита. Их было только триста, но это были закалённые в боях витязи, для которых «не было в мире дел лучше войны». К ним присоединялись молодёжь и наёмные воины жрецов, викинги с соседних островов; спускались на воду остроносые драхи, и уходила на грабежи к соседям буйная дружина, давая клятву возвратиться не иначе, как с добычею, назначенной в жертву Святовиту.
Случалось так, что долгое время не показывалось пред рюгенским народом знамя Святовита. Не с кем было воевать его воинам. На берегах Норвегии царствовал храбрый Олоф Тригвасон, пришедший туда из Дании. Борьба с ним была не под силу рюгенским жрецам.
На площадке
— Что там такое, Сфенкал? — сказал старший, — пойди посмотри.
Сфенкал поднялся и с сожалением взглянул на своё место у костра.
— Иди, Сфенкал, иди! — крикнул старший, — а вы, — обратился он к остальным, — будьте наготове.
Посланный воин, ворча, пошёл по валу и скоро скрылся в туманной мгле.
— Уж не те ли там, на море, кого так ожидают в Арконе? — высказал своё предположение один из воинов.
— Кто знает? Может быть, и те! — отозвался старший.
— Тогда чего же мы здесь?
— А что же мы сделаем в таком тумане?
Раздавшийся снизу, от подошвы вала, звук рогов заставил воинов вскочить на ноги.
— Вот теперь нас зовут, и мы пойдём, — наставительно произнёс начальник, — скорее разбирайте оружие, не забудьте потушить костёр.
Он говорил всё это отрывистым голосом; воины быстро раскидали дымившиеся головни.
— Ну, идём! Не то опоздаем! — сказал он.
— Если только уже не опоздали! — сказал насмешливо один молодой воин.
— Это почему, Икмор? — вскинул на него глаза старший.
— Взгляни, — указал молодой человек в ту сторону, где виднелся храм Святовита.
Рога, не умолкая, трубили у подножия вала. Им вторил шум, поднявшийся на улицах Арконы. Видны были толпы людей в белых жреческих и тёмных воинских одеяниях. Слышались крики, люди двигались по направлению к арконским воротам. Городок, недавно ещё безмолвный, вдруг весь оживился.
Старый воин махнул рукой.
— Клянусь рогом Святовита, это прибыли ожидаемые гости! — воскликнул он.
— В такой туман? — сказал Икмор.
— А что же? — возразил тот, — в фиордах мало ли искусных мореходов? А эти гости идут именно оттуда.
Их небольшой отряд спешно пошёл по дороге, проложенной на гребне вала. Икмор, воспользовавшись, что старший так разговорился, шагал с ним рядом.
— Скажи, — расспрашивал он, — не слышал ли ты, зачем явилось сюда это посольство. Ведь Олоф Тригвасон не прежний с тех пор, как попал в Норвегию. Что ему здесь нужно?
— Не знаю, — отвечал тот, — зачем послал к нам Тригвасон своих, ничего не слышно; но не будь я Эрик, по прозвищу «Чёрный Дракон», если только очень скоро не будет вынесено из храма знамя Святовита.
— Вот как! Ты уверен в этом?
— Так же, как и в том, что я сын моей матери.
— Но куда же пошлёт нас Святовит?
— А про то знает старый Бела, его верховный жрец.
Тут Эрик сообразил, что он сказал слишком многое, и вдруг рассердился.
— Да чего ты ко мне пристал? — закричал
Икмор лукаво улыбнулся и замедлил шаг, отставая от своего сердитого начальника.
«И того довольно сказал, — думал он, — стало быть, скоро кончится эта тоска, и мы пойдём за море... А куда, я это узнаю...»
Он поспешил передать товарищам то, что ему удалось выпытать у старого Эрика. Среди воинов послышался одобрительный шумок. Эти воины были не из числа тех трёхсот, которые составляли дружину Святовита. На Рюгене они были просто наёмниками, взятыми для караульной службы. Таких наёмников обыкновенно набирали на полуострове Рослаген, населённом выходцами из Скандинавии, стран Варяжского побережья и Северной Славянщины. Ничто не привязывало к Рюгену этих людей, которых норманны называли «варягами», иногда прибавляя к этому и название их полуострова. Эти люди всегда были верны в исполнении договоров, и никогда не случалось, чтобы кто-либо из них уходил прежде, чем окончится уговорённый срок их службы, или не выполнял принятых на себя обязанностей. Поэтому ими всегда дорожили, и викинги-скандинавы никогда не отказывались принимать в свои дружины этих людей.
Сообщение Икмора обрадовало их. Скоро должен был кончиться их срок службы при дружине Святовита, и им пришлось бы возвращаться на Рослаген, не побывав в боях.
Всё население Арконы высыпало на побережье. Маленькая арконская гавань была оживлена. Драхи, стоявшие у берега, отводились: видно было, что для почётных гостей готовилось место. Звуки рогов не смолкали. Из ворот вышел небольшой отряд дружинников Святовита. Эти воины, закованные в железо, с тяжёлыми мечами и щитами, сидели на могучих белых конях, прикрытых от вражеских стрел кожаными глухими попонами. Их встретили криками восторга, тогда как варягов никто не замечал. Однако внимание толпы скоро было отвлечено другим. Трубные звуки с моря раздавались всё громче и громче, и трубы на берегу вторили им. Вдруг завесу тумана разрезал нос драха. Его чёрные, суженные кверху борта, острый, загнутый нос, высоко приподнятая корма с площадкой для рулевого чётко вырисовывались на фоне белесоватой дымки. С десяток весел медленно поднималось и опускалось, всплёскивая воду. На носу стоял воин, дувший в рог. На корме около рулевого стоял другой, в панцирной рубахе с медным нагрудником и в низком крылатом шлеме. Около него стояли ещё двое людей, один исполинского роста, тучный, с густой, спускавшейся на грудь бородой, другой статный, стройный, с кудрями, выбивавшимися на плечи из-под шлема. За этим драхом выскользнул из тумана другой, третий, и скоро в маленькой гавани появилась целая флотилия драхов. Когда первый, самый нарядный из них, подошёл к пристани, приветственные крики, трубные звуки рога, шум волн — всё слилось вместе. На борт драха вскинута была сходня, и три витязя, стоявшие на его корме, медленно сошли на землю.
Из толпы жрецов Святовита, стоявших у пристани, отделился седой старик в белом жреческом одеянии и, обращаясь к прибывшим, заговорил:
— Привет тебе, храбрый Освальд, сын Руара. — С этими словами старик слегка поклонился и продолжал. — Привет и вам, пришельцы из далёких славянских стран, тебе, Владимир, сын Святослава, внук Игоря и правнук великого Рюрика, и тебе, сын Малка. Великий отец и судия Бела, любимый служитель Святовита, — продолжал свою речь старик, — приказал мне передать вам, что он рад видеть вас благополучно переплывшими море. Идите за мной, вы будете гостями Святовита, отдохнёте с дороги, которая была нелегка.