Васек Трубачев и его товарищи (книга 3)
Шрифт:
— Отдай Марии Ивановне!
Теперь, празднуя радостное событие в доме подруги, она невольно сравнивала мать Лиды со своей матерью и снова чувствовала щемящую жалость в сердце при мысли о том, что ее маме, может быть, никогда не суждено стать в один ряд с такими людьми, как Лидина мама. И от этих мыслей в душе Нюры поднималось горячее желание помочь своей матери стать равной с другими. Сидя за столом и медленно отхлебывая из чашки остывший чай, она, забывшись, смотрела на полку с книгами, по которым училась Лидина мама.
А когда ребята собрались уходить и Ирина Николаевна на минутку замешкалась в комнате, Нюра, смущаясь до слез, тихонько попросила:
— Дайте мне для мамы одну книжку… вот из этих, что на полке.
Глава 68
ТАНЯ
Было уже поздно, и Васек, выйдя от Лиды, решил забежать за тетей Дуней.
— Скоро начнутся темные вечера. Тебе придется каждый день тетю Дуню встречать, — предупреждал его когда-то Саша, — она в темноте плохо видит.
— Я один не смогу каждый вечер, придется нам всем по очереди, — серьезно отвечал Васек.
— Ну что ж, будем по очереди, — соглашались товарищи. Заботиться о тете Дуне каждый считал своим долгом — ведь это она первая приняла их, когда они вернулись с Украины. Сегодня, выйдя из освещенной комнаты Лиды, Васек словно ослеп в темноте и сразу сильно забеспокоился:
— Побегу, ребята! Прощайте! До завтра!
Тетю Дуню он встретил по дороге. Она шла посреди мостовой, неуверенно переставляя ноги в тяжелых башмаках. Васек бросился к ней, радуясь, что они пойдут вместе по темной, неприветливой улице, что вместе откроют дверь запертого дома и войдут в свой теплый, уютный угол.
— Осенью я всегда тебя встречать буду. А когда не смогу, то ребята по очереди, — сказал он, беря ее за руку. По тетя Дуня вдруг запротестовала:
— Это что еще удумали? За руку будут водить! Нашлись умники!
— Да ведь ты поздно с работы идешь, — растерялся Васек.
— Когда полагается, тогда и иду. Скакать не скачу, и опрометью бежать мне нечего. А у вас занятий и без меня хватает… Какие провожатые нашлись!
Васек засмеялся:
— Храбрая ты, тетя Дуня!
— Закалилась. Не время себя распускать. Вот и насчет слез тоже. Правильно отец твой пишет: слеза не помощник, против нее тоже закалку надо иметь!
— Ну вот! — обрадовался Васек. — Значит, не будешь больше плакать?
— Нипочем не буду. Ни к чему это. Характер у меня твердый, трубачевский! — с гордостью сказала тетя Дуня.
Васек улыбался и, поддерживая тетку, незаметно направлял в темноте ее неуверенные шаги. Они подошли к дому. Васек нагнулся, чтобы взять под крыльцом ключ, но ключа не было.
— Никак не найду ключа, — сказал он, шаря в темноте руками.
— Ищи, он на своем месте должен быть, — забеспокоилась тетя Дуня.
— Может быть, мы забыли его в двери? — предположил Васек и взбежал на крыльцо.
Дверь оказалась запертой изнутри.
— Батюшки! Ведь, кроме своих, никто не знает, где мы ключ кладем. Кто же это? — прошептала тетя Дуня.
Васек крепко подергал ручку. Наверху раздался скрип отворяемой двери, и по ступенькам дробно застучали, чьи-то шаги. Дверь широко распахнулась, и на пороге стала девушка. Она была в шинели, без шапки, короткие волосы пушистыми прядями покрывали жесткий воротник.
— Таня! — вскрикнул Васек.
— Родные мои, милые!.. — зазвенел знакомый девичий голос.
Тетя Дуня прижалась лицом к Таниной шинели:
— Доченька!..
Таня обнимала тетю Дуню, целовала ее волосы, морщинистые щеки… Потом прижала к себе Васька.
В маленькой кухоньке ярко загорелась лампа, зашумел чайник. Таня, похожая на молоденького красноармейца, сидела за столом в военной гимнастерке. Васек глядел в ее карие глаза с золотистым блеском и не узнавал прежнюю Таню.
В глубине этих знакомых с детства глаз таилась непривычная суровость, около румяных губ залегла глубокая складка. Васек не знал, откуда Таня пришла, где живет и как борется с врагами.
— В землянке живешь, Таня? — шепотом спросил он, припоминая все, что слышал о другой девушке-партизанке, о подвиге которой прочитал им однажды Костя. — В лесу?
Таня кивнула головой, сузила глаза:
— Огромные леса у нас, Васек! И не знала я, что есть такие чащобы на свете.
Тетя Дуня тревожно взглянула на нее:
— Батюшки! В чаще и волк заесть может! Васек и Таня улыбнулись.
— Фашисты хуже волков, — обнимая ее за плечи, сказала Таня.
— А фашисты где ж там тебе встречаются? Поодиночке ходят или скопом? — испуганно спросила тетя Дуня, силясь понять, что делает Таня в густом лесу, где воют волки и бродят двуногие звери — фашисты.
— Да не они мне встречаются, я сама их встречаю, — блеснув глазами, усмехнулась Таня.
— Батюшки!.. — прошептала тетя Дуня, вытирая платком покрасневшие глаза. — Какой задор в тебе развился! Девчонка ты молодая… убьют ведь, искалечат…
— Мы их больше побили!
Пухлые губы Тани вдруг крепко сжались и стали тонкими, твердыми, брови сошлись на переносье, усиливая то новое выражение суровости, которое Васек с первого взгляда уловил в ее глазах.
Тетя Дуня замолчала.
— Страшно тебе, Таня? — крепко пожимая Танину руку, спросил Васек.