Ваш скандальный нрав
Шрифт:
Как и многие женщины того же сорта, что и она, Франческа была превосходной актрисой. Вполне возможно, что ей безумно хотелось вонзить кинжал в его черное сердце, однако она ничем не выдала себя и со спокойным видом вышла с Джеймсом из театра.
Когда они шагнули в венецианскую ночь, Джеймс с облегчением, к которому примешивалась некоторая доля удивления, увидел, что ее лодка стоит наготове. Гондольерам Франчески можно доверять – так, во всяком случае, уверял его Дзеджо. Их предки служили знатным венецианским семьям не одно столетие, защищали их от политических и личных
Гондола заскользила по Рио делле Весте, миновав скопление лодок у заднего входа в театр «Ла Фениче».
Миссис Боннард устроилась на своем месте в той самой позе, которую он помнил с тех пор, когда играл Дона Карло. Опершись локтем о край открытого окна, она подперла рукой голову и стала задумчиво смотреть на проплывающий мимо город.
Всем своим видом она демонстрировала свое равнодушие к Джеймсу – в точности так же, как тогда.
А ему хотелось привлечь ее внимание. Он рассеянно закрыл дверь каюты. Внутреннее пространство крохотного помещения словно съежилось, и, несмотря на распахнутые окна, им вдруг стало очень жарко.
Гондола ровно скользила по водной глади, однако даже от легкой качки их тела то и дело соприкасались – то ее бедро задевало его ногу, то плечо касалось его предплечья. Шуршащая ткань ее шелкового платья задевала его панталоны. Легкий ветерок, проникающий в каюту сквозь щели, обласкав ее, долетал до него, принося с собой ее аромат, щекочущий его ноздри.
Джеймсу было необходимо отвлечься. Хорошо было бы о чем-то поспорить с ней, однако он не хотел первым нарушать тишину. Взглянув на браслеты из жемчуга и бриллиантов, надетые поверх перчаток, Джеймс попытался подсчитать в уме, сколько они могут стоить.
Наконец, когда они проплыли мимо лодок театралов, Франческа лениво промолвила:
– Итак, вы, оказывается, помогали Джульетте. Как это мило с вашей стороны.
– Я подумал, что вам будет достаточно намека, – проговорил Джеймс. – Трудно поверить, что вы хотите приберечь малютку-принца для себя. Ведь он вам совершенно не нужен.
– Неразумно допускать, чтобы мужчины считали, что они нам нужны, – сказала Франческа. – Они вечно притворяются.
Презрительный взгляд, которым она его при этом наградила, говорил сам за себя.
Джеймс заставил себя не обращать на ее колкости внимания. Это у него не вышло.
– Вы говорите обо мне, – утвердительно сказал он. – Я дерзок и нахален, вы же так решили.
– Похоже, вы почему-то вообразили, что я нуждаюсь в вашей компании, – промолвила Франческа. – Позвольте мне развеять ваше заблуждение. Прошлой ночью рассудок у меня помутился от страха и шока, поэтому здравый смысл замолчал, когда я выражала свою благодарность. Сегодня вечером – другое дело. Вы потеряли ваш единственный шанс на близость со мной.
– Я вовсе не из-за этого увел вас из театра, – парировал Джеймс.
– Но и Джульетта тут ни при чем, – заметила Франческа. – В жизни не слышала более нелепого объяснения. Впрочем, то, что вы сказали Лоренцо, не многим разумнее.
Стесняться ему нечего, заверил
Однако как бы легко ему ни было лгать другим, Джеймс был не в состоянии лгать самому себе. Он не мог притворяться, что не осознает причины, заставившей его увести Франческу из театра. А когда он признался в этом себе, его сердце забилось с удвоенной скоростью. Он чувствовал себя глупцом. Нет, еще хуже: он, профессионал, позволил себе превратиться в пылкого юношу, каким был много лет назад.
Франческа тем временем сидела неподвижно, ее нежная щека по-прежнему была совсем близко, ее зеленый взор лениво скользил по открывающемуся виду.
– А вы играли с Лоренцо в надежде на то, что я сделаю именно то, что сделал, – сказал он.
К удивлению Джеймса, она улыбнулась.
– Это верно, – кивнула Франческа. – А ведь у меня получилось, правда? Мужчины – ужасные простаки, их очень легко провести.
Джеймс тоже заставил себя улыбнуться.
– М-да, – кивнул он. – Мы готовы биться за что угодно, даже если это нам не совсем нужно.
– Если вы пытаетесь вывести меня из равновесия, то вам нужно вести себя иначе, – иронично заметила Франческа. – Прошу вас не забывать о том, что я разведена, мистер Кордер. Меня оскорбляли и обо мне сплетничали люди опытные, мастера в деле интриг.
Джеймс ощутил неприятный толчок изнутри. Нет, это не могло быть уколом совести, ведь ее он оставил во Франции лет десять назад. Это было… раздражение.
– Попрошу вас вспомнить о том, что я не избалованный юный отпрыск знатной семьи, миссис Боннард, а мужчина тридцати одного года, который кое-что повидал в жизни. И вы далеко не первая женщина, которая пытается мной манипулировать, соблазнить меня.
– Да я еще и не начинала, – возразила Франческа. – А когда начну – если начну! – вы об этом узнаете.
– Нет, вы уже пытались – прошлой ночью.
Ее брови поползли вверх.
– Я сразу распознаю флирт, – добавил он.
– Вы спасли мне жизнь, и я выражаю вам свою благодарность, – заметила Франческа. – Но если бы я предлагала вам себя, вы бы не смогли устоять.
Джеймс вспомнил ее смех сирены, и по его телу тут же пробежала дрожь, однако он отбросил это воспоминание.
– Вы очень высокого о себе мнения. Но поистине королевский жемчуг, который вы на себе носите, служит доказательством того, что и вы принимаете подношения от мужчин, которые не устояли перед вашими чарами.
Некоторые мужчины действительно проявляют слабость перед женской красотой, с этим не поспоришь. Он перевел взор с ее высокомерного лица на жемчужные серьги и две нитки жемчужного ожерелья, обнимающие ее шею. Верхняя, более короткая, состояла из жемчужин в форме груш разного размера; самая крупная была в центре. Она указывала на нежную ложбинку между ее грудей, которые быстро поднимались и опускались от волнения, что подтверждало: Франческа вовсе не так равнодушна к их разговору, как пытается показать. Платье с глубоким вырезом цвета морской пены напоминало о происхождении жемчуга. Браслеты из жемчуга и бриллиантов сверкали на ее тонких запястьях.