Ваше благородие
Шрифт:
Она представила ту девушку, на плечи которой парень накинул скромный прощальный подарок, завидовала чистоте помыслов, не сомневалась, что дождется она друга милого, если обещала сберечь себя и синий платочек.
«Ну почему у других так?.. Гад этот Иван Степанович, поеду в Батурино, плюну ему в бесстыжие глаза… Сколько горя из-за минутной девичьей слабости!.. Сколько боли матери. А Сереже… А сыну…»
Пришла Клавдия Сергеевна, принесла письмо.
— Опять расстраиваешься?
— На душе тяжело. От кого письмо? Ой! Это же от
Она быстро раскрыла толстый треугольник письма.
— Три листа! Ну, молодец, подруга!
Зина углубилась в чтение. Мать с радостью отметила: лицо дочки изменилось, бледные щеки покрылись румянцем, потом она улыбнулась и громко рассмеялась. Давно уже не видела Клавдия Сергеевна дочь в таком настроении.
— Что тебя так рассмешило?
— Представляешь, мама, Толя с Наташей поженились с разрешения Сергея.
— Шутка, что ли?
— Сергей уже такой начальник, что может разрешать подобное.
— К кому-нибудь другому они могли же обратиться?
— Он их командир.
— Кто они, твои друзья?
— Толя заместитель Сергея, майор, а Наташа фельдшер в их части, старшина. Могла бы и я сейчас быть с ними, — взгрустнулось Зине. — Письмо написано с разрешения Сергея.
— О делах Сергея подруга пишет?
— Нет.
— Больше недели внимательно наблюдаю за тобою, сдается, ты изменилась в лучшую сторону: встаешь сама, подолгу ходишь по комнате, на голову меньше жалоб. Какое сейчас самочувствие?
— Я хочу поехать в Батурино. Чувствую, выдержу. Димку хочу повидать, прижать к себе, побыть с ним, поиграть.
Чтобы не расстраивать дочь, Клавдия Сергеевна не стала продолжать обсуждение темы. Однако на следующее утро Зина вновь возобновила разговор о намерении поехать к сыну.
— Думала, в шутку, а тебе в самом деле захотелось побывать в Батурино. Слаба ты еще для этого. Как врач говорю тебе. Да и кто знает, как тебя примут? Писем оттуда нет.
— Но не прогонят же. Побуду денек и возвращусь. Попутных автомашин много, погода хорошая.
— Димку не пытайся забрать.
— Когда окончательно поправлюсь, я и тогда сделаю это лишь с разрешения Сергея. Но как бы мне хотелось, чтобы сын был здесь!
— В доброй семье дети вырастают хорошими. Там надежнее, и нам спокойнее.
— Мама! Если задержусь, ты не разыскивай меня. Не к чужим же еду.
— Ой, дочка!..
Зина ехала на попутной автомашине, смотрела через стекло кабины, с волнением ожидая встречи с Батурино. Когда из-за поворота лесной полосы показались первые дома, сердце радостно забилось. Хотелось смотреть и смотреть на ничем не примечательные строения.
Автомашина шла транзитом. Зина сошла возле магазинов. Их на этой улице было несколько. Зашла в первый, райпотребсоюзовский. Правая его половина — продовольственная, левая — промтоварная. Не ахти какие, но в обеих половинках товары лежали. Она купила полкилограмма конфет-подушечек, других не было. Радовало, что никто на нее не обращал
— Ой, Зина, Зиночка! Какими судьбами? — заулыбался он, пытаясь взять ее за руку.
— Гад! — плюнула она в его глаза. — Помрешь, кол осиновый воткну в могилу.
Иван Степанович снял очки, начал их протирать носовым платком, близоруко щурясь на молодую женщину, так позорно поступившую с ним.
Не останавливаясь, Зина прошла мимо и направилась к клубу, затем тропинкой к дому Бодровых. Возбужденная неожиданной встречей, она шла быстро, разрумянилась. Но постепенно злость притихла, а по мере приближения к дому, движения ее замедлились. «Что я скажу? Зачем приехала? Кто просил?» Вот и порожек, который она не раз видела. Робко преодолела обе ступеньки, поклацала щеколдой. Дверь оказалась закрытой. Сгорбившись, села на верхнюю площадку без мыслей в голове.
Анна Михайловна шла домой не спеша. Вадим на работе до позднего вечера, Лида с внуком в Горшовке, куда торопиться?! Покорно сидевшую на своем крыльце женщину увидела издали. «Кто бы это мог прийти?» Подошла.
— Зина?! — удивленно воскликнула она. — Вот уж кого не думала увидеть, хотя, честно говоря, ждала.
— Вы уж извините, без приглашения, — с румянцем неловкости ответила гостья.
— Что ты, дочка, что ты. Я рада видеть тебя.
Слово «дочка» радостно всколыхнуло сердце. Глаза Зины наполнились слезами. Захотелось сказать многое, но спазмы в горле не давали выхода словам.
— Не осуждайте меня строго, Анна Михайловна… За все…
— Жизненных путей без ухабов не бывает. Идет человек по ровному и вдруг — на тебе, влетел в колдобину. Важно в другой раз туда не попадать, не забывать смотреть под ноги.
— Рытвины на моей дороге уж больно глубокие. Выкарабкалась, но испачкалась, никак не отмоюсь.
— Время — всему судья.
Вошли в комнату. Зина огляделась по сторонам, недоуменно посмотрела на мать Сергея.
— На хуторе они с Лидой, у дедов.
— А как же я? — растерянно развела руки гостья.
— Поезжай и ты туда. Лиде надо в школу, а ты там поживешь с сыном.
— Нехорошо как-то. Ни с того ни с сего. Да и нездоровая я.
— Деды рады будут. Они души не чают в Димке, внучком его называют. А матери я письмо напишу, чтобы не беспокоилась. Воздух в Горшовке живительный, подлечишься бабушкиными лекарствами.
— Сколько вам хлопот из-за меня! Да и денег у меня мало.
— Не знаю, уж какой там начальник Сергей, но по его денежному аттестату мы получаем достаточно, я даже перестала подрабатывать. Деды живут неплохо. Не тревожься. Будешь гостьей желанной, забудешь хоть на время свои тревоги, порадуйся жизни. Ты ложись, отдохни, я пойду похлопочу в МТС насчет лошади. Пешком тебе не дойти, хотя тут всего восемь километров.