Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери
Шрифт:
– Краснова! Ну что ты делаешь?! – недовольно сказала Алёна. – Убери иллюзию!
Я и не заметила, как мои мысли стали видимыми всем, и на сцене появилось озеро, луна, ивы и белые птицы. Я перестала играть, отпуская иллюзию, но в этот самый момент из зарослей камыша вылетела черная птица с красными, будто налитыми кровью глазами.
Поганка!..
Она метнулась ко мне черной тенью, и я вскрикнула от неожиданности, уронив авлос, и попыталась ударить утку приёмом Бразема, но птица будто ждала этого
– Краснова! Ты что творишь?! – орала откуда-то издалека Алёна, но я не могла ей ответить, потому что отбивалась от взбесившейся птицы.
Раздался топот – будто стадо бизонов мчалось между рядами партера, и птица исчезла. Я стояла на коленях, закрывая лицо, и не осмеливалась убрать руки.
– Эй, что случилось? – услышала я голос Быкова, и только тогда осмелилась посмотреть сквозь пальцы.
Быков наклонился надо мной, а из-за его плеча выглядывал Царёв – бледный, как будто снова получил по шее.
– На меня напали, – я с опаской посмотрела по сторонам, но утки-поганки нигде не было видно, иллюзия рассеялась, а танцовщицы сбились в кучу, глядя на меня испуганно и настороженно.
Нет, Вольпина не выглядела испуганной. Наши взгляды встретились, и она улыбнулась. Злорадно, торжествующе…
– Ах ты, гадина, – я поднялась на ноги, отбрасывая назад растрепавшиеся волосы. – Это ты устроила…
Все оглянулись на Вольпину, и та немедленно вскинула брови и округлила губы, изображая невинную куколку.
– О-о… я? Что я устроила? – ища поддержки, она обернулась к остальным танцовщицам, и те ещё плотнее придвинулись к ней, словно ища защиты.
– У тебя кровь! – Быков схватил меня за руку, осматривая ладонь. – Тащите кто-нибудь аптечку!
Только сейчас я заметила, что на ладони левой руки были два пореза, как от ножа. Не смертельные раны, но выглядели ужасно, и кровь лилась, капая на сцену.
Кто-то из танцовщиц дико завизжал, Царёв бросился бежать, уронив гусли, и они жалобно дренькнули, свалившись на ногу Козлову.
– Это Вольпина! – я вцепилась здоровой рукой в Быкова. – Это она напала на меня!
– Да я с места не сходила! – возмутилась Вольпина. – Девочки, скажите!
Те робко закивали, и Алёна недовольно подтвердила:
– Она на сцене всё время была, передо мной. А что с тобой случилось?
Я не успела ответить, потому что вернулся Царёв с аптечкой, а следом за ним… появился Кош Невмертич. Все сразу притихли, и даже Быков с преувеличенным старанием обрабатывал мои порезы перекисью и забинтовывал ладонь, пока ректор наблюдал за ним, скрестив на груди руки.
Когда с перевязкой было покончено, отмалчиваться уже не получалось, и Быков сказал, смущенно ухмыляясь:
– Ерунда какая-то получается, Кош Невмертич. Вроде как Краснова создала иллюзию и поранилась…
– Краснова, что скажете? – спросил ректор холодно.
Я посмотрела на него и ничего не ответила, отвернувшись и, точно так же, как он, скрестив на груди руки.
– Краснова обвиняла Вольпину, что она напала на неё, – встряла Алёна. Она пристукивала носком кроссовка по сцене и всем своим видом показывала, что хочет продолжить репетицию. – Девочки, я же просила, чтобы вы ссорились где-нибудь в другом месте.
– Вольпина, подойдите, – велел Кош Невмертич, и Вольпина испуганно встрепенулась.
– Я ничего не делала, – заканючила она и заморгала, будто готовилась заплакать, но подошла – робко, мелкими шажками. – Василиса мне угрожала, – тянула она плаксиво, – говорила, что сделает так, что меня выгонят из института. Конечно, раз она жар-птица, то ей всё можно…
– Встаньте ровно и помолчите, – Кош Невмертич быстро и немного неловко ослабил узел галстука, и это подействовало на меня, как хороший пинок.
С чего это он разволновался рядом с Кариночкой?
Но ректор больше ничем не выказал волнения, развернул руку ладонью к Вольпиной, подержал на уровне её лица, а потом приказал подойти остальным танцовщицам и проделал с ними то же самое.
Та же процедура ожидала Козлову, парней и… Быкова.
– Обижаете, Кош Невмертич, – сказал Быков, но встал перед ректором. – Я бы никогда не напал на студентку.
Ректор даже бровью не повел и обследовал Быкова так же, как остальных.
Я следила за ним, затаив дыхание, но по его лицу невозможно было что-то понять.
– Ни на ком нет следов применения магии, – сказал ректор, и Быков отступил, пожав плечами. – Кто-то ещё был в зале?
– Никого, – ответил за всех Царёв. – А кто напал на Василису?
– Никто, – подала голос Вольпина. – Она сама это и подстроила. С её способностями раз плюнуть сделать себе такой порез.
– Врешь! – сказала я с ненавистью.
Остальные молчали, глядя то на меня, то на Вольпину, то на ректора.
Кош Невмертич встряхнул рукой, словно что-то сбрасывая с ладони, и сказал:
– Козлова и Царёв, проводите Краснову в медчасть.
– Да со мной всё в порядке… – начала я.
– В медчасть, – оборвал меня Кош Невмертич тоном, не терпящим возражений.
– Я сам провожу, – вызвался Быков, но ректор резко обернулся к нему, будто впервые заметил.
– Козлова и Царёв, – повторил он. – А вы что делали на репетиции? Решили поучаствовать в самодеятельности вместе со студентами?
– Нет, что вы, – Быков хохотнул, но под взглядом ректора заметно смутился и кашлянул в кулак.