Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери

Лакомка Ната

– Правильно, мы с Иваном Родионовичем занимались…

Он, наконец, отпустил меня, и я отползла на безопасное расстояние, отказываясь вставать, потому что знала, что только поднимусь – меня опять уложат, и хорошо если не швырнут перед этим.

– Неплохо занимались, – похвалил ректор. – Сидя и ножки протянув.

– Всего лишь отдыхали между тренировок!

– На позицию! – последовал новый приказ.

– У нас, кстати, разные весовые категории, – попыталась я потянуть время. – Так что бой нечестный.

–

А вы хотите, чтобы вас душили только щуплые убийцы? – ядовито поинтересовался Кош Невмертич, расстёгивая пиджак и бросая его на брусья. – Чтобы убивали по-честному? Краснова, вы заниматься пришли или болтать?

Я поднялась на дрожащих ногах и… почти сразу же оказалась в положении «лёжа», а ректор придавил меня локтем между лопаток.

– Плохо Краснова, плохо! – ругал он, не давая мне подняться, и я только повизгивала, взбрыкивая. – Долго раскачиваетесь, уворачиваться не умеете, оборону не держите! Сначала!

После очередного полёта на манер теннисного мячика, я возмутилась и крикнула:

– Вы что меня так молотите?! Сами убить решили?

– Это всего лишь тренировка, – сказал ректор почти с ненавистью. – В жизни будет страшнее.

– Но сейчас-то – не в жизни, – проворчала я, потирая ушибленное плечо.

– Когда будет как в жизни – будет поздно учиться, – пообещал он. – На позицию!

Он выбешивал. Особенно когда долбил меня безо всякой жалости. Я стиснула зубы и бросилась на него, очертя голову. Каким-то чудом мне удалось увернуться от заклятья, летящего прямо в лицо, и оказаться рядом с Кошем Невмертичем на расстоянии вытянутой руки. Позабыв про приём Бразема, я ударила ректора кулаком в живот и почти попала.

Почти – потому что в ту секунду, когда мои костяшки коснулись рубашки ректора, он перехватил мою руку за запястье, вывернул и уложил на маты уже спиной, а сам уселся сверху, прижимая мои руки к полу. Точно так же он сидела на мне в кухне своей квартиры, когда избавлял от джанары.

Но теперь со мной всё было в порядке!..

– Вы тяжёлый, вообще-то, – пропыхтела я, ёрзая под ним и пытаясь освободиться.

– Краснова… – начал он и вдруг замолчал, глядя мне в глаза.

– Что?.. – прошептала я, перепугавшись и его взгляда, и молчания.

А дальше всё произошло стремительно до головокружения. Кош Невмертич резко наклонился ко мне – и вот уже мы целовались, лёжа на полу, в институтском спортзале.

Это было странно, и немного смешно, и… восхитительно. И возмутительно, конечно. Потому что куда это годиться – целоваться настолько хорошо! Мелькнула мысль – скольких он там перецеловал, если такие мастер-классы показывает? Но мысли улетучились, и я закрыла глаза, позволив себе полёт в небеса – пусть и не в облике жар-птицы.

А почему бы не полетать, если сейчас всё равно всё закончится? Или притащится Ягушевская, или случится какое-нибудь землетрясение…

Но землетрясения не случилось, а вместо этого ректор, на мгновение оторвавшись от моих губ, задрал мою футболку до самой шеи.

А я опять была не в кружевах! Да что же это такое! Что за манера нападать неожиданно? Хоть бы намекнул перед этим!.. Я попыталась вернуть футболку на место, но ректора, похоже, ничего не смущало.

Мой лифчик отправился следом за футболкой одним движением руки, и вот уже поцелуи обожгли кожу между грудей, и… и на груди… и…

А дальше началось какое-то сумасшествие, в котором мы с Кошем Невмертичем участвовали на равных.

Я дернула узел на его галстуке, но не смогла распустить его, и просто начала расстегивать рубашку ректора, потянув её, чтобы вытащить из-за поясного ремня. Мои спортивные штаны каким-то образом скользнули вниз, и я даже приподняла бедра, чтобы избавиться от них поскорее. Следом улетело нижнее бельё, и ректор склонился надо мной, безумно блестя глазами. Он нервно облизнул губы и опять припал ко мне с поцелуем, вжимая в пол всем телом.

Я будто снова превратилась в жар-птицу – стало жарко и легко. Обняв ректора за шею, я попыталась ответить на его поцелуй, но получилось как-то неуклюже, и я замерла, испугавшись, что делаю всё не так.

Но всё было как раз так, потому что ректор набросился на меня с удвоенной страстью. Он даже подрыкивал, терзая в поцелуе мои губы, жадно лаская, а потом приподнялся, и я услышала резкий звук расстегиваемой брючной молнии.

Ой! Вот теперь стало по-настоящему страшно, и я зажмурилась, чтобы не видеть полубезумного лица Коша Невмертича. Пусть… пусть делает всё сам…или скажет, что надо делать…

Ректор вдруг больно укусил меня за плечо, и я вскрикнула, открывая глаза. Мой вскрик подействовал самым волшебным образом – Кош Невмертич выпустил меня из объятий и рванул прочь, будто это я его укусила. И была, как минимум, ядовитой змеёй.

– Что кусаетесь? – пожаловалась я, потирая плечо. – Больно ведь…

По-моему, он выругался сквозь зубы, но я ничего не разобрала. Ректор сидел, отвернувшись, потирая лоб, а потом дотянулся до моих спортивных штанов и бросил мне, не глядя.

– Прикройтесь, Краснова, – произнёс он глухо.

Ясно. Всё закончилось, даже не начавшись. Даже не сомневалась, что будет именно так.

Я надела спортивные штаны, подобрала ещё одну валявшуюся принадлежность моей одежды и сунула в карман, поправила лифчик и футболку, и села, подтянув колени к груди.

Ректор был злой, как чёрт, и уже поднялся на ноги, застёгиваясь, заправляя рубашку, а потом содрал с себя галстук и запихнул его в карман брюк, только остался торчать полосатый «язычок».