Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери

Лакомка Ната

В ожидании всего самого наихудшего я медленно обернулась и увидела, что в дверном проёме спортзала стоит Кош Невмертич. И лицо у него было…

– А мы вот с Красновой решили немного попрактиковаться, – первым обрёл дар речи Быков. – Я хотел вам доложить, Кош Невмертич, но…

Ректор с оглушительным грохотом захлопнул двери, и в спортзале стало тихо-тихо. Мы с Быковым переглянулись, и он смущенно хмыкнул.

– Вам влетит? – спросила я.

– Ерунда, – отмахнулся он, но я-то понимала, что никакая это не ерунда.

– Лучше вернёмся, –

я вскочила, отряхивая пижаму. – А ректору я скажу, что сама сбежала и встретила вас только в спортзале. Меня всё равно всерьёз никто наказывать не станет. Я ведь жар-птица – краса и гордость института, таких берегут, – невесело усмехнувшись, я побрела к выходу.

И с чего ректору вздумалось бродить по институту вечером в пятницу?! А я как раз в бегах и в дурацкой пижамке…

– Подожди, – Быков догнал меня и придержал за плечо. – Не надо врать, ничего он мне не сделает. Вали всё на меня, мол, я тебе сказал, что разрешение от ректора на индивидуальные занятия есть.

– Пятая графа, – напомнила я.

– Что – пятая графа? – переспросил он.

– Получите пополнение досье в пятую графу. Копилочка для особистов. Наполните копилочку – и попадёте в Особую тюрьму.

– Мне ещё много копить, – он засмеялся и потрепал меня по голове, взъерошив волосы. – Так что не дрейфь, Краснова! Прорвёмся!

Ничего и правда не случилось, ночь я провела относительно спокойно, хотя стоило задремать, как мне виделось, что Кош Невмертич врывается в мою палату. Я открывала глаза и видела только пятно от светильника на двери. И никакого ректора, разумеется.

Зато в субботу медсестра торжественно объявила, что меня выписывают.

– Точно? – не поверила я.

– Приказ ректора, – подтвердила она. – Переодевайся, давай я последний раз померяю тебе температуру и давление – и марш на занятия.

– Какие занятия?! – изумилась я. – Сегодня суббота, у всех только допки и индивидуалки.

– Вот и у тебя сегодня именно они, – отрезала медсестра, протянув мне листок за подписью-закорюкой и печатью, где было обозначено расписание Красновой Василисы на субботу.

Я глазам не поверила – дополнительные занятия по каждому предмету! Кружковые занятия по песнопениям и артефакторике! А вечером, после ужина – индивидуальные занятия по ближнему бою.

– У меня комендантский час с девятнадцати! – возмутилась я, перечитывая расписание в десятый раз, но там ничего не изменилось. – Какие индивидуальные занятия в восемь вечера?!

– Значит, отменили твой комендантский, – сказала медсестра. – Всё, ты здорова, можешь отбывать.

И я отбыла.

К началу кружковых занятий мне уже хотелось обратно в лазарет. Но пришлось просидеть полтора часа у Слободана, названивая на гуслях, а потом ещё полтора часа составлять зелье, химический состав которого позволит предметам летать. Мои гвозди так и не полетели, и это было очень плохо, потому что я сразу получила приглашение на дополнительное занятие в будущий вторник.

Ужин я благополучно проспала, и вскочила, как встрёпанная, когда на часах было без пяти восемь. Переодевшись в спортивные штаны и футболку, я помчалась в спортзал и опоздала всего на две минуты.

– Простите, Иван Родионович… – завопила я с порога и замолчала, потому что меня ожидал ещё один сюрприз.

Вместо Быкова в спортзале стоял Кош Невмертич, собственной персоной. В элегантном черном костюмчике, с белым платочком в кармане пиджака – он демонстративно задрал рукав, посмотрев на часы, и сказал:

– Вы опоздали, Краснова.

– Всего-то на чуть-чуть, – ответила я. – А где Иван Родионович?

– Уехал по делам, – ректор посмотрел на меня таким взглядом, что я поёжилась. – Сегодня с вами занимаюсь я. Проверим, чему вас научил господин Быков. Вы же так усиленно тренировались… ночами.

– А-а… я-я…

– Кончайте блеять и выходите на татами.

Блеять. Я ему овца, что ли?

Подобрав волосы в «хвост», я угрюмо вышла в центр круга и поклонилась.

– Челом бить потом будете, – сказал Кош Невмертич резко и почти зло. – Нападайте!

– А… разминка? – пробормотала я, удивлённо глядя на него.

– Нападайте! – рявкнул ректор, и я с перепугу ударила его магией, даже не озаботившись отысканием слабого места.

Разумеется, мой удар он отбил играючи, а я в следующую секунду полетела вверх тормашками, шлёпнувшись за край нарисованного круга. Я больно ударилась локтем, но Кош Невмертич не позволил даже почесаться.

– Назад! – последовал окрик. – На позицию!

– Иду, иду… – проворчала я и потащилась обратно.

– Нападайте!

Но я не спешила нападать.

– Зачем вы согласились на проведение зимнего бала в «Приме»? – спросила я, разминая кисти рук.

– А что такое? – холодно осведомился ректор.

– Разве можно им верить?

– Вы с Быковым так же болтаете на индивидуальных занятиях? Тогда понятно, почему ни черта не умеете, Краснова.

– Почему не умею? Умею, – обиделась я за Быкова и оттого, что ректор не пожелал ответить про «приматов». – Он учил находить слабые места… – я не договорила, потому что меня потянуло на ректора неведомой силой, крутануло вокруг своей оси, приподняло и пришлёпнуло спиной.

Придя в себя, я обнаружила, что валяюсь, распластавшись, а перед самым моим носом нетерпеливо постукивает носком узконосый ботинок ректора.

– Прохлаждаться закончили? – спросил Кош Невмертич. – Может, встать изволите?

Я снова поднялась и приготовилась к обороне. С чего это ему вздумалось устраивать мне показательные бои?

– Вы сегодня не с той ноги встали? – я подтянула «хвост» повыше.

– А я вообще сегодня не спал, – ответил он и скрутил меня, заставив поцеловать мат. – Представьте, Краснова, – продолжал он, пока я стучала ладонью, показывая, что сдаюсь, – пошёл вчера в медчасть, обрадовать, что вам можно приступить к учёбе, а в палате вас нет.