Василий Тёмный
Шрифт:
Витовт тут получил больше, чем потерял. Теперь признание этих злодеев поможет ему справиться с этим умным, хитрым и дальновидным святошей, который вершит дела, как в Польше, так и в Литве, протягивая руку в виде католических пастырей. «Ничего, – говорил он себе, – ты в моих руках». И стал готовиться к отъезду в Городно для решительной схватки как против епископа, так и против своего братца, у которого дети были не его и не имели права на наследство. А старый и дряхлый король уже никому не нужен. Он, Витовт, будет королем, а это открывает путь его внуку наследовать трон своего деда, и его любимая дочь Софья станет матерью короля. Витовт понимал, что часть польской элиты будет против такого его решения.
Отъезд его в Городно задержала пришедшая от дочери страшная весть: она стала вдовой. Витовт не то чтобы очень жалел зятя, хотя, признаться, такая жалость была. Но его смерть путала все задуманное литовским великим князем. Хорошо зная военные способности Василия, он хотел прибегнуть к его помощи, если потребуется, и москвичи могли бы сыграть решающую роль. И путь бы к задуманному еще давно великим князем Гедимином был бы открыт. А кейстутская кровь царствовала бы, владея чуть не полмиром. Но что же. Он будет сражаться и один. Нет, и все же он поищет себе помощника. И его взор обратился к императору великой Римской империи Сигизмунду. Началась переписка, и тот согласился на встречу.
Надо, конечно, было бы съездить к дочери, отдать последний долг тому, кто помог ему сбросить тевтонское иго. Но дела не ждали. Император мог и передумать, а дочь он лучше пригласит к себе. И, приказав двинуть несколько полков к границам Серпуховского княжества, Софья поймет, для чего он это сделал, и, наказав воеводе пуще глаз беречь двух пленников, кормить их хорошо, он с небольшой охраной тайными дорогами двинулся в Германию.
Императорский дворец ни в какое сравнение не шел с его замком. Здесь роскошь блистала на каждом шагу, а позолота делала его легким, воздушным. Как шепнул ему дворецкий, кстати, литовец, еще в детстве попавший к немцам в плен, все это они берут от французов, которые стали законодателями моды. Витовт тяжело вздохнул: «Им бы моя жизнь, я бы посмотрел, как бы они этим убранством занялись».
Император долго не заставил себя ждать. Ему тоже нужен был человек типа Витовта, чтобы в союзе с ним в будущем поставить на место взорвавшихся чехов, венгров да и поляков, которые от них недалеко ушли. Военной помощи император пока не обещал, но признать его королем и венчать его короной – это Витовт получил. Возвращался он на родину, окрыленный заверениями императора.
Вернувшись к себе в Вильно, князь продумал стратегию наступления на Краков. Прежде всего он объявит, что дети Ягайла не имеют права на обладание короной, так как они незаконны. Если королева будет отрицать, он потребует, чтобы она произнесла клятву на кресте. Вряд ли у ней хватит смелости ввести всех в обман. А если ей на помощь попытается прийти этот Олесницкий, он поставит его на место, даже больше – потребует суда над ним. А помогут ему… два убивца, посланные Олесницким. И считал, что его дело беспроигрышно. Перед дорогой Витовт помолился, приказав доставить срочно этих двоих в Городно:
– Да смотри глаз с них не спускай, когда повезешь. Охрану хорошую возьми, – наказал Витовт воеводе.
Тот заверил, что все сделает, как велит князь.
– Если без меня приедет дочь, встреть ее достойно. И следи за внуком. Понял? Это моя надежда! – сказал он твердым голосом, подчеркивая слово «надежда».
Воевода склонился, давая тем самым понять, что все будет исполнено.
Но отъезд внезапно пришлось отставить. С Кракова примчался нарочный и сообщил, что сейм откладывается. Собранный уже в дорогу, Витовт быстро решил смотаться тогда к ливонскому магистру. Ведь когда-то они звались друзьями. Авось и сейчас поможет. Он на Польшу давно «зуб» имеет. Из Москвы пришла в тот день весть: там было все спокойно. И
Глава 5
В Москве было спокойно на первый взгляд. Если приглядеться, то можно было увидеть мечущихся туда- сюда не только князей и бояр, но и священников. Двери митрополитских хором не закрывались. В разные стороны устремлялись монахи, беспрерывно прибывали игумены. И, не сговариваясь, Священный совет и Боярская дума решили не откладывать венчание Василия Васильевича на великое княжение. Никогда еще Москву не радовали чужеземные войска. А литовские полки, стоявшие на границе с Серпуховским княжеством, были надеждой, что ничто не помешает Василию-младшему занять место его отца.
И вот загудели успенские колокола. Воины Андрея Албердинова поднимаются на кремлевскую стену, берут под охрану ворота, окружают площадь Успенской церкви. Их лица строгие, решительные. Показалась процессия. Она движется от ворот хором великого князя Московского. Василий Васильевич одет, как одевались и его предки пятьдесят, сто лет тому назад. Хотя Василию недавно исполнилось всего десять лет, но ростом и видом он кажется старше. У него темные, как у деда по отцу, волосы, прямой нос на удлиненном лице. Это уже Витовские черты. Он крепок телом. Это вновь дедовское, Донское. Из-под синего корзно, ниже колен, выглядывает кафтан, отороченный золотом. Само корзно подбито красным подбоем и застегнуто на плече красной запонею с золотым отводом. На талии золотой пояс с четырьмя концами. И много позолоты: на воротниках, рукавах, подолах. Сапоги востроносые, красные. На голове шапка с красными наушниками и зеленоватым подбоем, с опушкой. И когда только успели все сшить. Ну и мастера.
Оставив мать позади, торжественно пересекает Василий порог собора. Монастырские певчие поют хвалу. Но они быстро стихают. Стоящий рядом с митрополитом игумен Семеновский разворачивает завещание Василия Дмитриевича Задонского. У игумена басистый, крепкий голос. Он громко начал читать: «Я, господин великий князь Московский, Новгорода Нижнего и Мурома, благословляю сына своего Василия… – Тут игумен сбился, там было написано: «А Бог даст сыну моему Великое княжение». Фотий понял и резко кашлянул. Игумен вновь стал читать: «Бог дал сыну моему великое княжение…» Глаза митрополита радостно блеснули. Когда игумен кончил читать, митрополит подошел к Василию и, взяв из его рук шапку, надел ее на голову Василия и, перекрестив, промолвил:
– Благословляю тя на великое княжение, ниспосланное те, рабу Божьему, великим Господом нашим. Служи… – но дальше слова Фотия потонули в несдержанном радостном крике приветствия нового великого князя.
Через несколько дней, когда Москва отпраздновала венчание нового великого князя, к Софье пришли Албердинов, Пожарский, Кутузов, Кошкин, Всеволожский, воеводы Федор Давидович Пестрый, Федор Стародубский Пестрый, Федор Добрынский. Все в один голос заявили: «Госпожа матушка, великая княгиня, поддержи нас перед великим князем Василием. Мы опасаемся, что он в силу своего возраста еще не поймет, че Юрий его лютый враг. И пока он не собрал силы, а до нас дошли слухи, че тот их собирает…» В это время открылась дверь и вошел… великий князь.
– Вы, други мои верные, – надо же такое сказать ребенку, а получилось как у омытого кровью воина, – правильно говорите. И я готов возглавить, – он посмотрел на мать, та закрыла глаза, – наш поход.
Митрополит это замечает:
– Я думаю, что с тобой, великий князь, – Фотий, скрывая улыбку, глядит на Василия, – поедут и Андрей Васильевич, и Петр Васильевич, и Константин Васильевич. – Говоря так, он перевел взгляд на них.
Те согласно кивали головами. В толпе проносится непонятный шепоток.