Вайандоте, или Хижина на холме
Шрифт:
— Мы теперь в полной безопасности, — заметил капитан, в то время как проголодавшийся Роберт с жадностью утолял свой голод, — даже Вудс мог бы выдержать здесь осаду! Ворота на месте, исключая одну половину, да и та крепко подперта, а завтра повесим и ее как следует. На ночь мы оставим стражу из двенадцати человек и трех часовых, а все остальные лягут спать одетыми и с оружием наготове. Если сожгут наши палисады, мы будем стрелять с чердака из бойниц и укрепимся во дворе. Но дело едва ли дойдет до этого, даже если и будет жаркое дело.
— Надо стараться, чтобы этого не случилось, — ответил майор, — как только
— Нет, с индейцами так вести дело нельзя. Что касается нашей крепости, то ты останешься ею доволен… А что, Вашингтон раньше укрепился в городе, чем провозглашена была независимость?
— Да, у него был отряд в несколько тысяч.
— Но как же он достиг Лонг-Эйланда? — спросил капитан, устремив пристальный взор на сына. — Морской рукав в том месте достигает полумили ширины; как же он ухитрился переправиться через него на виду у победоносной армии? Или он, может быть, спасся только один, а его отряд был захвачен неприятелем?
— О, нет, он не потерял ни одного человека. Это отступление было сделано мастерски. Я слышал, как сэр Вильям восторгался им.
— Америка выйдет победительницей в этой войне! — вскричал капитан, ударив кулаком по столу с такой силой, что в комнате все задрожало. — Теперь я вижу, что владычество Англии здесь кончено.
Глава XIV
Было уже поздно. Все колонисты, женщины и дети отправились спать. Капитан, майор и Вудс с карабинами, первые двое также с пистолетами, быстро миновав двор, прошли к палисадам. Ночь была холодная и звездная. Часовые стояли так близко к палисадам, что малейшее приближение неприятеля не могло бы ускользнуть от них. Чтобы они не могли узнать Роберта, решили к ним не подходить, а остановиться в тени и издали осматривать укрепления.
Первое, что им бросилось в глаза, это — костры на скале у мельницы, где расположились индейцы. Разбитый неподалеку от огней лагерь был обнесен загородкой из досок, сложенных возле мельницы.
— Все это очень странно, — сказал встревоженно капитан. — Никогда я не видел, чтобы индейцы устраивали себе лагерь и зажигали возле своей стоянки костры. Наоборот, они всегда стараются скрыть место своего привала.
— Не хотят ли они обмануть нас? — ответил майор. — Я сильно подозреваю, что в лагере, если эту изгородь можно назвать лагерем, никого нет. Следует пойти и разузнать обо всем,
— Пожалуй, ты прав, Боб, — подумав, сказал отец. — Кстати, мы осмотрим строения, а также и скот. Несчастные животные сегодня не пили целый день. Но прежде всего посмотрим, там ли индейцы и что они дальше намерены делать? Вудс, проводите нас до ворот. Полагаюсь на вас, чтобы никто не заметил нашего отсутствия, исключая двух ближайших часовых, которых вы об этом предупредите, чтобы они могли по условленному сигналу впустить нас обратно, а то они, пожалуй, начнут стрелять в нас, когда мы подойдем.
Переговорив обо всем этом, капитан с сыном вышли из тени и осторожно добрались до ворот, где капеллан выпустил их, и они отправились в обход.
Капитан не пошел по большой дороге, идущей от «хижины» к мельнице, а предпочел маленькие извилистые тропинки, более скрытые со стороны индейского лагеря. По ним
Вдруг майор дотронулся рукой до плеча отца.
— Налево кто-то есть! — чуть слышно прошептал он.
— Это наша старая белая корова, самая ласковая из всего стада. Что это? Да она выдоена, хотя никто из наших людей не выходил из «хижины». Это дело рук новых соседей!
Роберт ничего не ответил, а только ощупал свое оружие, точно желая убедиться, может ли оно быть пущено немедленно в ход. Постояв несколько минут, они с еще большей осторожностью двинулись дальше. Они дошли до домика, но там не оказалось никого. В печке еще оставалась горячая зола. Позади стояли конюшни. Майор отворил дверь и остался здесь, чтобы направлять лошадей к ручью, а капитан отвязывал их. Первой была рабочая лошадь, и Роберту легко было ее направить к воде; но справиться со второй оказалось не так-то легко; она была еще совсем молодая, дрессированная для капитана. Почувствовав себя на свободе, лошадь эта тотчас же начала бегать по двору, потом выбежала в поле и несколько раз обежала его, пока не нашла воду. Остальные с таким же шумом последовали за ней. Стук копыт разносился довольно далеко в ночной тишине.
— Плохо справились мы с этим делом, Боб! Индейцы, наверное, слышат этот топот.
— Да, надо узнать, не проснулись ли они. Пойдемте ближе к кострам.
Все было тихо. Капитан и Роберт молча стояли под яблоней и прислушивались. Вдруг возле них послышались чьи-то шаги, и вслед за тем показалась мужская фигура, осторожно подвигавшаяся по тропинке к тому месту, где притаились капитан и его сын. Когда незнакомец поравнялся с ними, капитан быстро вышел из-за дерева и, положив ему руку на плечо, строго спросил:
— Кто идет?
Незнакомец так был поражен неожиданной встречей, что сразу не мог выговорить ни слова, дрожа, как в лихорадке. К удивлению, незнакомец оказался Джоэлем.
— Это вы, капитан! — воскликнул он. — А я думал, что это какой-нибудь враг. Но что вас заставило выйти в такое время за палисады?
— Я нахожу, что этот вопрос скорее должен предложить тебе я, Стрид! Я велел держать ворота закрытыми и не пускать никого за палисады.
— Совершенно верно! Но, пожалуйста, говорите тише! Неизвестно, кто теперь возле нас! Кто это с вами? Неужели господин Вудс?
— Кто бы ни был со мною, он здесь по моему приказанию, ты же, как раз наоборот, поступил против моего распоряжения. Ты меня знаешь достаточно, чтобы помнить, что я не терплю обмана. Отвечай, зачем ты здесь?
— Вы знаете, что сегодня после полудня так неожиданно пришли индейцы, что мы ничего не успели взять из своих хижин. Вы за каждую работу платили нам, а так как я жил очень экономно, то и собрал несколько сотен долларов! Индейцы могли отыскать их и унести. Я и ходил за ними.
— Если ты не врешь, то деньги должны быть уже с тобой!