Важное время
Шрифт:
Шлепок толкнул от себя широкой деревянной лопатой. Ночной снег мягкий и легкий. Главное — до солнца успеть, пока не подтаял, да пока не натоптали. И знай себе, скреби да подтаскивай, а потом бросай. Вот только снег все идет и идет. Куды ж его дальше сваливать, кучи-то уже выше головы? Видать, увозить с площади придется.
— И сельцо говняное, — продолжил ругаться Шлепок. — Слышь, как там тебя?
Угрюмец — полузнакомый вчерашний раб из колодезных — молча зачерпнул снега и махнул лопатой.
— Чучело бородатое, — сплюнул в сердцах Шлепок. — Вот чего нам в первом селе не остаться!?
Шлепок был мастак молоть языком, даже легкий морозец не помеха. Его за то и прозвали. Как-то управляющий вызверился «Что ты там все бормочешь? Шлеп-шлеп губами…» Рабы, дурни, тогда заржали угодливо. С тех пор и пошло — Шлепок. Эх, давненько это было, еще у моря. Колченогий вчерашний раб оперся на черенок лопаты, уставившись в зимнее небо, в котором уже проступали силуэты окружающих гор. Близился рассвет.
Этой ночью снега выпало не так много, и они почти успели управиться. Совсем чуток осталось прибрать у родника-колодца. Увидев показавшихся кашеваров, Шлепок мигом прочистил перед ними узенькую тропинку в снегу, чтоб не примяли снег. Он уже поднаторел в своем нехитром деле.
— Варите кашу скорее, оглоеды! — прикрикнул он на сонных поварских с пустыми ведрами. — Это остальные спят, что медведи. А я ить полночи работаю!
— Заткнулся бы ты, Шлепок, — беззлобно ответил один из кашеваров. — Голос у тебя противный — сил нет.
— Ага, — поддакнул второй кашевар. — Вылазить из дома потише не мог, утырок колченогий? Люди же спят.
— Ах, ты… — задохнулся от возмущения Шлепок. Но тут его слегка толкнули в бок. Он обернулся: угрюмец показал на нетронутый снег и махнул рукой, чтоб отошел и не мешал закончить. — И этот еще командует, сволота безъязыкая, — проворчал Шлепок, но послушно отодвинулся в сторону. Бородач заскреб лопатой.
— Слышь, чего думаю, — с подвыванием зевнул Шлепок. — Я ить покумекал. Солнце и так поздно встает. А гора, — он указал на вершину, что возвышалась над селом, — и еще дольше его прячет. Так что скоро поболее поспать можно будет, — он вновь с завыванием зевнул. — Ты б там поспрошал кого, да и шел ко мне. В помощники. А то куда тебе деваться? Еще раз дернешься — и кончат тебя…
Разглагольствования прервало появление Плака и Коски Копона. Только-только развиднелось, но те уже вышли с факелами и воткнули их в плотный снег по краю площади. Слегка помахав руками, они достали мечи и встали друг напротив друга.
Шлепок плюнул наземь.
— Каждое утро одно и тоже. Опять звенеть будут, — он приблизился к бородачу, притянул за рукав и прошептал. — Ить, что я понял. Дури-то откуда столько у них. Они ить мясо жрут, а здеся выламываются по утрам.
Бородач вытряхнул рукав из руки Шлепка, но отстраняться не стал. Ободренный Шлепок зашептал еще яростней.
— Ить когда первое-то село на нож взяли… Помнишь, окорока на столы вытащили? А затем Череп скомандовал — и окорока убрали. Живых овец резать начали. А куда ить окорока дели? Видел ты их? — торжествуя от собственной правоты, Шлепок вновь уцепился за рукав бородача. —
Вдруг он услышал утробное рычанье. Подняв глаза, он увидел, как отвердело лицо напарника. Желваки перекатывались, кулаки сжались. Угрюмец с ненавистью смотрел на человека, который появился на площади. Шлепок знал, в чем дело.
— Спрячь, спрячь глаза-то, — заканючил он, дергая бородача. — Ведь кончат тебя, дурня. Вон, смотри, так же будешь болтаться. — Шлепок ткнул рукой в сторону висельника, болтающегося рядом с колодцем. Едва началась зима и выпал снег, как пайку мигом урезали. Поднялось недовольство. Самый сердитый затеял драку, отобрал еду соседа. Череп, не мешкая, собрал всех на площади, и вздернул баламута.
Продолжая ворчать, как цепной пес, напарник отвернулся и схватил лопату, загребая последние остатки снега и с яростью отбрасывая от себя.
Шлепок посмотрел на учебный бой командиров. Так и есть! На площадке появился здоровенный горец. Он грыз яблоко и с интересом смотрел за поединком.
— Не горячись, не горячись, Плак! — громко сказал он. — За ногами его смотри!
Приземистый Плак вдруг ловко увернулся от взмаха мечом противника, ускорился и ткнул Черепа в незащищенный бок.
— Хорошо! — остановил бой Коска Копон. Он слегка запыхался. — Хорошо, Плак. А теперь погоняем быка? — весело спросил он.
Плак осклабился и пару раз ударил мечом о край щита. Горец повел плечами, зашвырнул огрызок яблока в снег и шагнул на площадку. Шлепок и не заметил, как в левой руке горца появился большой круглый щит с ярким шипом в центре. В другой руке он держал обыкновенный меч, такой же, как и у Черепа с Плаком. Шлепок услышал тяжелое сбившееся дыхание, и почувствовал, как напарник встал рядом. Он вновь зарычал и прохрипел.
— Брата. Брата мово убил. Молодшего, — Шлепок покосился на бородача. Это были первые слова, которые он от него услышал. Колодезный неотрывно смотрел на горца, сжимая в руках лопату.
— Ничо. Ты дуром-то супротив него не при. Смотри, как он щас их раскидает.
Горец в ответ пару раз ударил мечом о щит, показывая, что готов. Колченогий Шлепок с завистью смотрел, как ладно и ловко движется великан. Он слегка ссутулился, напружинил ноги и двинулся к противникам. Те, в свою очередь, расходились в стороны, обходя горца с боков. Тот не стал ждать, качнулся в сторону Плака. Когда тот остановился, поднимая меч, горец гигантским прыжком оказался рядом с Коской и нанес три быстрых, неожиданных удара по вовремя подставленному щиту. Коска отмахнулся мечом, целя противнику понизу, в бедро. Однако стремительный Тарх уже заходил противнику за спину со стороны щита.
Шлепок высморкался. Опять этот сраный горец Черепа с Плаком как щенков колотит. Еще и командирами называются, мать их.
Череп выбыл из схватки с отсушенной от ударов по щиту рукой, пропустив укол в бок. Плак только приблизился к Быку, который пнул в край щита, а когда тот невольно раскрылся, отбил меч противника…
Схватку прервал яростный перезвон. Кашевары кончили работу и созывали едоков в опустевший хлев с сараем, где обустроили трапезную. Шлепок огляделся. Бородач по-прежнему сжимал в руках лопату так, что побелели руки.