Вдова Кудер
Шрифт:
— Я скажу тебе, о чем подумала. Это касается дома. Если ты не согласишься, я не рассержусь. Так вот!
Жан украдкой посмотрел в сторону кирпичного заводика.
— Сядь! Когда я лежу, мне не нравится, если передо мной стоят. Ты мне кажешься слишком высоким. Возьми стул! Так! Поближе… Что с тобой сегодня? Ты какой-то сердитый. Я тебя раздражаю? Так ведь я быстро поправлюсь! Не бойся. Им еще рано радоваться.
Как ты думаешь, сколько за такой дом дадут на торгах?
— Не знаю.
— С учетом земли и издержек
— Да.
— Сорок и двадцать две. Это шестьдесят две тысячи… Больше половины стоимости дома. Предположим теперь, что я получу ссуду от Земельного банка или ипотеку на остальную часть. Я знаю, что это трудно.
Теперь она говорила более осторожно, более обдуманно, постоянно сверля его тревожным взглядом.
— Предположим, кто-то даст мне гарантию.
Он по-прежнему не понимал.
— Ты мне говорил, что не поднимал вопрос о причитающейся тебе доле от матери. Это не мое дело. Но ведь ты имеешь право. Если ты сердишься, скажи сразу, и я не буду продолжать.
— Да не сержусь я!
— И ты получил бы все бумаги, пока я не расплачусь. То есть ты ничем не рискуешь. Слушай дальше. Видишь ли, я много думала, а я ведь не глупее других. Тогда на базаре все смеялись, когда я покупала инкубатор. Ну что ж, пусть теперь увидят результаты. Здесь не хватает земли. При покупке дома придется одновременно приобретать и кирпичный завод.
Он вздрогнул и машинально посмотрел на домик с розовой крышей.
— Прежде всего, это избавит нас от Франсуазы и ее семейства. Им придется куда-то уехать, ведь им здесь не заработать себе на жизнь, благо их слишком хорошо знают. И можно было бы получить кирпичный заводик за кусок хлеба. Подай-ка мне журнал с комода.
Это был сельскохозяйственный журнал. Она показала ему несколько страниц, заполненных рекламой породистых кур и цыплят.
— Можно купить большой инкубатор и получать по тысяче яиц сразу. И вместо продажи кур на рынке их можно отправлять в картонных ящиках по всей Франции. Смотри. Вот ящики.
— Вижу.
— Я не прошу тебя отвечать сразу. У тебя есть время подумать. Я тебе правда не надоела, говоря обо всем этом? Я даже думала, что если приедет твой отец… А сегодня они не посмеют ничего сделать. Пока я лежу и слежу за ними, они слишком боятся, что я подам в суд. Смотри-ка! Она опять тащится к моему дому.
Он высунулся и увидел Фелицию, медленно шедшую с ребенком на руках по дорожке вдоль канала. Она напоминала маленькую смешную девчонку, которой еще время играть в куклы и которая находит удовольствие, раздражая и нервируя взрослых.
Довольно улыбаясь, она
— Не смотри на нее, — сказала Тати. — А то подумает, что ты в нее влюблен. Она бегает за мужиками как телка и… Что с тобой?
— Ничего!
— Это из-за того, что я о ней что-то сказала?
— Нет.
— Из-за моих проектов относительно дома?
— Нет. Я просто устал.
Он действительно чувствовал себя раздраженным, встревоженным и совершенно разбитым в ожидании того, что не могло не произойти. Тати была не в состоянии этого понять. Тем не менее она обладала сильной интуицией.
— Она тебя интересует?
— Кто?
— Фелиция, ты же знаешь.
— Я же вам уже говорил, что нет!
С какой же яростью она каждый раз заговаривала о Фелиции! Не эта ли ярость, в конце концов, мешала ему думать о чем-либо другом?
Он спустился во двор и столь же яростно наколол дров. Ему безумно хотелось попасть себе топором по руке, чтобы посмотреть, что было бы дальше. Вызвали бы врача и, наверное, отвезли бы в больницу.
Но кто пришел бы на помощь? Ведь Тати-то лежит.
Он отправился перегнать коров. Внезапно Фелиция оказалась рядом с ним, и он почувствовал, что она хочет ему что-то сказать, но Тати не выпускала их из вида.
Он почти надеялся, что сегодня она не придет, и одновременно хотел, чтобы пришла. Он мучил себя словно для забавы.
— Жан!
— Да. Я здесь.
— Нужно сходить к Клеманс за корзинами и деньгами.
Он пошел. Он делал все, что от него хотели. Накосил травы для кроликов, вычистил голубиные клетки и разбросал навоз на клубничные грядки.
Тати вполне могла позвать его как раз в восемь часов. Пойдет ли он? Она не звала, и он был почти разочарован.
Было уже пять минут девятого, когда он вышел в сад, где нашел Фелицию спокойно сидящей на оглобле телеги.
— Ее так и тянет к мужчинам, — сказала как-то Тати.
Ему хотелось поговорить с ней, сесть рядом, обнять за талию. А еще лучше пройтись с ней под руку вдоль канала, слушая кваканье лягушек и вдыхая вечерний покой.
У него непроизвольно вырвалось:
— Ты пришла!
Едва он успел дотронуться до нее, как она бросилась ему на шею и прилипла губами к его губам.
Он растерялся. Она была податливой, будто потеряла сознание. Она ждала. Они были на том же самом месте, что и накануне. Он подумал, что ее отец, наверное, следил за ней, и что могла спуститься Тати.
Она закрыла глаза. Он чувствовал на губах вкус ее слюны и вдыхал аромат ее рыжеватых волос.
Наконец, смирившись с неизбежным, он опустился на нее. Она издала короткий, почти детский вздох и сразу напряглась. Схватив его за руку, она словно хотела ногтями процарапать его кожу.