Вдова поневоле (Тайные наслаждения)
Шрифт:
– Да, это в самом деле кажется невероятным, – согласился Эдуард. Он отполировал стакан и поднял его на свет, чтобы проверить результат. – Хотя должен заметить, наш Эустаз всегда обладал заметными наклонностями к интригам. Правда, вынужден признать, эта мысль никогда даже не пришла бы мне в голову, если бы не твой рассказ об утечке секретной информации. Я буду только счастлив, если мои подозрения не подтвердятся. – Произнося эти слов, он вопросительно посмотрел на брата, который по-прежнему сидел нахмурившись. – Тебе что-нибудь известно о Луи Де Кастре?
– Если
– Вот черт! Хотелось бы мне… Но это не имеет никакого отношения к делу! Если ты окажешься прав, Нед, то разразится грандиозный скандал! Должен тебе признаться, мне бы очень хотелось, чтобы мы были от всего этого подальше. Ты нашел что-нибудь интересное в бумагах Эустаза?
– Нет, ничего.
– Ники не знает, кто в него стрелял?
– Не знает. Но сам факт, что ночной гость пробрался в дом, воспользовавшись потайным ходом, исключает попытку ограбления. К тому же, на мой взгляд, обычный грабитель едва ли стал бы прямиком направляться в библиотеку. Можно предположить, что этот человек хорошо знает дом.
Джон фыркнул, не переставая шевелить полено в камине.
– Что собираешься делать?
– Ждать дальнейшего развития событий.
Джон бросил на старшего брата вопросительный взгляд из-под насупленных бровей.
– Считаешь, что это может быть та памятная записка, о которой я говорил, не так ли? – без обиняков осведомился он. – Если это она, то ее обязательно нужно найти.
– Думаю, да. Но мне кажется, необходимо отыскать и человека, который продал ее Де Кастре.
– О да! Хотя в этом, Нед, пожалуй, я с тобой не могу полностью согласиться! Люди Бони многое бы отдали, чтобы просто скопировать записку, но красть документ – значит дать нам понять, что им известны планы Веллингтона!
– Весна уже началась! Как по-твоему, Веллингтон успеет изменить свои планы, если потребуется?
Джон пристально посмотрел на старшего брата.
– Откуда я знаю? Боюсь, что не успеет. Транспорт… – Он замолчал, будто что-то вспомнил. – Вот черт, Нед, никак не могу в это поверить! Даже если сейчас поздно менять планы кампании, которые составил его светлость, только идиот станет во всеуслышание сообщать, что они известны французам! У Бони слишком опытные агенты, чтобы допускать подобные ошибки.
– Я тоже так считаю и уже говорил об этом. И все же, мне кажется, можно найти несколько правдоподобных объяснений. Де Кастре, например, вполне мог заподозрить Эустаза в неискренности и потребовать показать документ. Ты только представь, как плачевно могло все это закончиться для французов. Если бы Эустаз намеренно передал им неверную информацию! Концентрация войск в одном месте, когда нет твердых гарантий того, что информация правдива, заключает в себе огромный риск, на который, по-моему, не пойдет ни один здравомыслящий
– По-моему, ты прав. Думаешь, Де Кастре потребовал показать ему документ, чтобы потом унести с собой или снять копию?
– Возможно, он намеревался сделать что-то в этом роде. Вспомни, ты сам говорил, что скорее всего эту записку рано или поздно найдут не в той папке. Может, кто-то специально хочет, чтобы думали, будто ее по ошибке сунули не в ту папку.
– Я просто пошутил, когда говорил это. Она, конечно, никогда и не могла лежать ни в какой папке! Я же тебе говорил, что эта памятная записка чрезвычайно секретная.
– Но все равно ведь можно что-нибудь придумать, чтобы незаметно вернуть ее на место.
– Думаю, можно… но едва ли это мог придумать Эустаз Чевиот, Нед! Ну сам посуди, мой дорогой, ты же лучше всех знал Эустаза! Нет, это не годится.
Эдуард Карлион встал, чтобы вновь наполнить стакан.
– Совершенно верно, но я с самого начала считал, что Эустаз может быть лишь посредником. Если мои подозрения о его связях с французскими тайными агентами подтвердятся, значит за нашим кузеном должен стоять кто-то во много крат важнее его самого. Этот человек предпочитает, чтобы о нем никто не знал, и поэтому пользуется услугами посредника.
– Не могу с этим согласиться! – громко воскликнул Джон Карлион и покачал головой. – Я еще не встречал такого противного человека, как ты, Нед, который бы сначала говорил самые ужасные и отвратительные вещи, а потом убеждал собеседника, что это просто ерунда! Так поступать очень некрасиво, но я тебя слишком хорошо знаю, чтобы клюнуть на это!
– Чем я мог заслужить от тебя такие обвинения? – мягко поинтересовался Карлион.
– Я мог бы перечислить десятки таких случаев, – ответил Джон, – но одного-единственного будет вполне достаточно! Разве можно назвать хорошим то, что ты заставил эту несчастную девушку выйти замуж за Эустаза? Если это хорошо, тогда я ничего не понимаю в жизни! Только не пытайся убедить меня, будто это был самый логичный и разумный поступок, поскольку в конце концов я тебе поверю, хотя и прекрасно понимаю, что это не так.
Лорд Карлион рассмеялся.
– Ладно, не буду, но не могу поверить, что ты так легко меняешь свое мнение.
– Если Эустаз на самом деле продавал французам секретную информацию, – заявил Джон, – тогда все нити должны вести к Бедлингтону! Вспомни, ведь Эустаз не раз и не два заезжал к нему в конногвардейский полк его величества, и я готов поклясться, что наш милый кузен прекрасно умел пользоваться подвернувшимися возможностями. Эустаз никогда не был дураком. У меня такое подозрение, что на самом деле он даже был очень хитрым малым, и мне кажется, с ним трудно состязаться в хитрости. Ты прекрасно должен сам об этом знать. Я бы не удивился, если бы Бедлингтон совершенно случайно проболтался о записке, но для Эустаза этого оказалось достаточно. Конечно, невозможно сказать, как все произошло, но о том, чтобы пытаться обвинить какого-нибудь по-настоящему важного деятеля… вне всяких сомнений, Бэтхэрста… не может быть и речи!